Получилось — лифт остановился. Гарри придвинулся к женщине. Одной рукой задрал ей подол и уставился на ноги. Ноги у нее невероятные — сплошь мускулы и плоть. Женщину как громом поразило — она замерла. Выронила пакет, и тут Гарри ее схватил. На пол лифта выкатились банки с овощами, авокадо, рулон туалетной бумаги, кусок мяса в упаковке и три шоколадных батончика. Ртом он вцепился в эти губы. Они раскрылись. Гарри дотянулся и задрал подол выше. Рта не отрывал, стащил с нее трусики. Затем выпрямился и вставил ей, сильно стукнув о стенку лифта. Кончив, застегнул ширинку, нажал кнопку третьего этажа и стал ждать, отвернувшись от женщины. Дверь открылась, и он вышел. Лифт закрылся за ним и уехал.
Гарри дошел до квартиры, вставил ключ и открыл дверь. Его жена Рошель на кухне готовила ужин.
— Как прошло? — спросила она.
— То же говнище, — ответил он.
— Ужин через десять минут, — сказала она. Гарри зашел в ванную, разделся и встал под душ.
Работа изматывала. Шесть лет, а в банке ни дайма. Так тебя и ловят — дают столько, чтоб не умер, а на побег никогда не хватит.
Он хорошенько намылился, смыл и остался стоять под душем, чтобы очень горячая вода бежала по загривку. Так снимается усталость. Потом Гарри вытерся, надел халат, вышел на кухню и сел за стол. Рошель раскладывала еду. Тефтели с подливой. Они у нее хорошо получались.
— Послушай, — сказал он, — расскажи мне хорошую новость.
— Хорошую новость?
— Сама знаешь.
— Месячные?
— Да.
— Не было.
— Боже.
— Кофе еще не готов.
— Ты вечно забываешь.
— Ну да. Сама не понимаю отчего.
Рошель села, и они стали есть без кофе. Хорошие тефтели.
— Гарри, — сказала она. — Можно сделать аборт.
— Хорошо, — ответил он. — Если до этого дойдет, сделаем.
Назавтра вечером он сел в лифт и поехал один. Доехал до третьего этажа и вышел. Затем повернулся, снова шагнул в лифт и нажал кнопку. Спустился к подъезду, дошел до машины, сел в нее и стал ждать. Увидел, как женщина идет по дорожке — на сей раз без покупок. Гарри открыл дверцу.
Теперь на ней было красное платье, уже и короче желтого. Волосы она распустила, длинные. Почти до попы. Те же дурацкие серьги, а на губах больше намазано помадой. Когда она шагнула в кабину, Гарри вошел следом. Начали подниматься, и он опять нажал аварийную кнопку. И навалился на женщину, и впился губами в этот красный непристойный рот. И снова на ней не было колготок — лишь красные гольфы. Гарри стащил с женщины трусики и заправил. Они колотились во все четыре стены. Только теперь — дольше. Потом Гарри застегнул ширинку, отвернулся от женщины и нажал кнопку «3».
Когда он открыл дверь, Рошель пела. Голос у нее был ужасный, поэтому Гарри поскорее заскочил в душ. Вышел в халате, сел за стол.
— Боже, — сказал он, — сегодня уволили троих — даже Джима Бронсона.
— Какая жалость, — сказал Рошель.
На ужин были стейки с картошкой фри, салат и горячий чесночный хлеб. Недурно.
— Знаешь, сколько Джим проработал?
— Нет.
— Пять лет.
Рошель ничего не сказала.
— Пять лет, — повторил Гарри. — Им же плевать, у этой сволочи никакой жалости.
— Гарри, а сегодня про кофе я не забыла. Наливая, Рошель нагнулась и поцеловала его.
— Я исправляюсь, видишь?
— Ага.
Она обошла стол и села.
— Месячные сегодня начались.
— Что? Правда?
— Да, Гарри.
— Это же здорово, здорово…
— Я не хочу ребенка, Гарри, пока ты не захочешь.
— Рошель, это ж надо отметить] Бутылкой хорошего вина! После ужина схожу.
— Я уже купила, Гарри.
Гарри встал и обошел стол. Остановился почти что у Рошели за спиной, одной рукой подцепил ее голову за подбородок, запрокинул и поцеловал.
— Я люблю тебя, малышка.
Они доели. Хороший был ужин. И бутылка вина хорошая…
Гарри вышел из машины, когда женщина шла по дорожке. Дождалась его, и они зашли в лифт вместе. Платье на ней было синее с белым, ситец в цветочек, белые туфли, белые носочки. Волосы снова забраны в узел, и курила она «Бенсон-и-Хеджес».
Гарри нажал аварийную кнопку.
— Одну минуточку, мистер!
Ее голос Гарри услышал во второй раз. Хрипловатый, но вовсе не плох.
— Да? — ответил Гарри. — Что такое?
— Давайте поднимемся ко мне.
— Ладно.
Нажала кнопку «4», поднялись, дверь открылась, и они прошли по коридору к квартире 404. Женщина отперла дверь.
— Миленько у вас, — сказал Гарри.
— Мне нравится. Принести вам что-нибудь выпить?
— Еще бы.
Она ушла в кухню.
— Меня зовут Нана, — сказала она.
— А меня Гарри, — сказал Гарри.
— Это я поняла, а как на самом деле?
— Смешная, — сказал Гарри.
Она вышла с двумя стаканами, Гарри сел с ней на кушетку, и они выпили.
— Я работаю в уцененном у «Зоди», — сказала Нана. — Продавщица у «Зоди».
— Это мило.
— Что тут, к чертям собачьим, милого?
— Мило не это, а то, что мы тут вместе.
— Правда, что ли?
— Нуда.
— Пойдем в спальню.
Гарри пошел за нею. Нана допила и поставила пустой стакан на комод. Зашла в чулан. Просторный он у нее. Запела, постепенно раздеваясь. Пела Нана лучше Рошели. Гари сидел на кровати и допивал. Нана вышла из чулана и растянулась на кровати. Совсем голая. Волосы на пизде у нее были гораздо темней, чем на голове.
— Ну? — спросила она.
— Ой, — сказал Гарри.