Музыка горячей воды

Назавтра вечером он сел в лифт и поехал один. Доехал до третьего этажа и вышел. Затем повернулся, снова шагнул в лифт и нажал кнопку. Спустился к подъезду, дошел до машины, сел в нее и стал ждать. Увидел, как женщина идет по дорожке – на сей раз без покупок. Гарри открыл дверцу.

Теперь на ней было красное платье, у́же и короче желтого. Волосы она распустила, длинные. Почти до попы. Те же дурацкие серьги, а на губах больше намазано помадой. Когда она шагнула в кабину, Гарри вошел следом. Начали подниматься, и он опять нажал аварийную кнопку. И навалился на женщину, и впился губами в этот красный непристойный рот. И снова на ней не было колготок – лишь красные гольфы. Гарри стащил с женщины трусики и заправил. Они колотились во все четыре стены. Только теперь – дольше. Потом Гарри застегнул ширинку, отвернулся от женщины и нажал кнопку «3».

Когда он открыл дверь, Рошель пела. Голос у нее был ужасный, поэтому Гарри поскорее заскочил в душ. Вышел в халате, сел за стол.

– Боже, – сказал он, – сегодня уволили троих – даже Джима Бронсона.

– Какая жалость, – сказал Рошель.

На ужин были стейки с картошкой фри, салат и горячий чесночный хлеб. Недурно.

– Знаешь, сколько Джим проработал?

– Нет.

– Пять лет.

Рошель ничего не сказала.

– Пять лет, – повторил Гарри. – Им же плевать, у этой сволочи никакой жалости.

– Гарри, а сегодня про кофе я не забыла.

Наливая, Рошель нагнулась и поцеловала его.

– Я исправляюсь, видишь?

– Ага.

Она обошла стол и села.

– Месячные сегодня начались.

– Что? Правда?

– Да, Гарри.

– Это же здорово, здорово…

– Я не хочу ребенка, Гарри, пока ты не захочешь.

– Рошель, это ж надо отметить! Бутылкой хорошего вина! После ужина схожу.

– Я уже купила, Гарри.

Гарри встал и обошел стол. Остановился почти что у Рошели за спиной, одной рукой подцепил ее голову за подбородок, запрокинул и поцеловал.

– Я люблю тебя, малышка.

Они доели. Хороший был ужин. И бутылка вина хорошая…

Гарри вышел из машины, когда женщина шла по дорожке. Дождалась его, и они зашли в лифт вместе. Платье на ней было синее с белым, ситец в цветочек, белые туфли, белые носочки. Волосы снова забраны в узел, и курила она «Бенсон-и-Хеджес».

Гарри нажал аварийную кнопку.

– Одну минуточку, мистер!

Ее голос Гарри услышал во второй раз. Хрипловатый, но вовсе не плох.

– Да? – ответил Гарри. – Что такое?

– Давайте поднимемся ко мне.

– Ладно.

Нажала кнопку «4», поднялись, дверь открылась, и они прошли по коридору к квартире 404. Женщина отперла дверь.

– Миленько у вас, – сказал Гарри.

– Мне нравится. Принести вам что-нибудь выпить?

– Еще бы.

Она ушла в кухню.

– Меня зовут Нана, – сказала она.

– А меня Гарри, – сказал Гарри.

– Это я поняла, а как на самом деле?

– Смешная, – сказал Гарри.

Она вышла с двумя стаканами, Гарри сел с ней на кушетку, и они выпили.

– Я работаю в уцененном у «Зоди», – сказала Нана. – Продавщица у «Зоди».

– Это мило.

– Что тут, к чертям собачьим, милого?

– Мило не это, а то, что мы тут вместе.

– Правда, что ли?

– Ну да.

– Пойдем в спальню.

Гарри пошел за нею. Нана допила и поставила пустой стакан на комод. Зашла в чулан. Просторный он у нее. Запела, постепенно раздеваясь. Пела Нана лучше Рошели. Гари сидел на кровати и допивал. Нана вышла из чулана и растянулась на кровати. Совсем голая. Волосы на пизде у нее были гораздо темней, чем на голове.

– Ну? – спросила она.

– Ой, – сказал Гарри.

Снял ботинки, носки, снял рубашку, брюки, майку, трусы. Лег на кровать с нею рядом. Она повернула голову, и он ее поцеловал.

– Слушай, – сказал он, – а надо весь свет оставлять?

– Конечно нет.

Нана встала и выключила верхний свет и лампу на тумбочке. Гарри почувствовал у себя на губах ее рот. Язык протиснулся к нему, заскользил туда-обратно. Гарри вскарабкался на женщину. Она была очень мягкая – вроде водяного матраса. Он целовал и лизал ее груди, целовал ее в рот и в шею. И еще сколько-то времени ее целовал.

– Что такое? – спросила она.

– Не знаю, – ответил он.

– Не получается, да?

– Не-а.

Гарри встал и начал одеваться в темноте. Нана зажгла ночник на тумбочке.

– Ты что, лифтовый маньяк?

– Нет-нет…

– То есть у тебя только в лифтах получается, да?

– Нет, нет, ты вообще-то у меня первая. Сам не знаю, что на меня нашло.

– Но теперь-то я тут, – сказала Нана.

– Я знаю, – ответил он, натягивая брюки. Потом сел и принялся надевать носки и ботинки.

– Слушай, сукин ты сын…

– Да?

– Когда будешь готов и захочешь меня – поднимайся в квартиру, ясно тебе?

– Да, мне ясно.

Гарри совсем оделся и снова встал.

– Никаких больше лифтов, ясно?

– Ясно.

– Если ты опять изнасилуешь меня в лифте, я вызову полицию, точно тебе говорю.

– Ладно, ладно.