Музыка грязи

Обвисшие шорты придают ему тщедушный вид. Фокс тянется и показывает пальцем залив Коронации.

– Можете вы полететь туда?

– В такую погоду никуда я полететь не могу, приятель. Все под водой. Кроме того, это вне пределов нашей досягаемости, если не заправляться по пути. И я же сказал: все полосы залиты водой. Уже несколько дней.

Рука Фокса соскальзывает с карты. Кондиционер ревет.

– А как насчет самолета-амфибии? – спрашивает он, переводя взгляд на фотографии, демонстрирующие скромный парк авиакомпании.

– Уткнулся носом в пол ангара, друг.

Фокс поджимает губы. Пилот смотрит на него, видимо заинтересовавшись шелушащимся лицом и ободранными ногами.

– Рейс здесь стоит чертову кучу денег, приятель.

Фокс пожимает плечами.

– Но если тебе надо и ты не прочь подождать, мы можем тебя туда забросить через несколько дней.

– Я подумаю, – говорит Фокс.

– Поставлю тебя на очередь.

– Ну…

– На всякий случай. Вдруг тебе повезет. Где ты остановился?

Фокс дает ему адрес постоялого двора над заливом.

– Имя?

Фокс медлит.

– Бакридж, – говорит он.

– Да ты что! Тут всё ими кишмя кишит.

– Да, так мне и сказали, – говорит Фокс, направляясь к двери.

В тот вечер он ест манго с дерева во дворе и подслушивает разговор о том, что дорога на Дарби будет открыта на следующее утро. Аромат гвоздичной сигареты висит над верандой. Фокс собирает вещи. Перед тем как лечь спать, он садится написать письмо Джорджи Ютленд. Он чувствует необходимость объясниться, но с карандашом в руках не может разобраться в своих чувствах. Когда она была в комнате, когда воздух пах ею, у него появился странный проблеск надежды – у него был целый день надежды. Но это ушло, и он может заполнить дыру только старой целеустремленностью. План, стратегия. И может быть, когда он устроится на месте, каждодневная рутина. Но как это сказать? Как это объяснить?

Он счищает грязь со своих пожитков и смотрит, как она сыплется на пол, точно приправа. Он наклоняется и собирает пыль в конверт. Берет щепотку.

Выйдя на запруженную грязью улицу, он звонит из телефонной будки. Ждет, пока кто-нибудь в Уайт-Пойнте не возьмет трубку. Тихий, хриплый голос.

– Джорджи?

Но это голос ребенка. Он вешает трубку.

Утром он едет на север в пятитонке по шоссе № 1 вместе с кучей аборигенов. Рядом с ним среди свернутых спальников и коробок с едой распростерлись пятнадцать человек. Все помалкивают. Грохот автомобиля и шум дороги не дают поговорить. Двое ребятишек робко и любопытно поглядывают на него. Беззубый старик предлагает ему хлебнуть из бутылки с теплой фантой. Он отказывается.

Они пересекают вздувшуюся Фицрой-Ривер по мосту Виллар. Реку слышно даже за грохотом грузовика. Деревья и туши животных то и дело всплывают из бурлящего розового потока. Река разлилась по всей пойме.

На какой-то пересекающей шоссе грунтовке застрял в грязи полуприцеп, его водитель примостился на капоте, сворачивая себе самокрутку.

Земля поблескивает желтым, оранжевым, красным. Белые какаду поднимаются в угольно-серое небо. Чахлые деревья. Грязь. Загоны для скота.

По мере приближения к Дерби у дороги все чаще и чаще появляются баобабы. Их гладкие стволы сияют после дождя. Они стоят такие толстые и так близко, и Фоксу они кажутся несообразными и милыми, как стоящая вдоль дороги толпа, – плечом к плечу, сплошь задницы и шляпы на солнце.

Старик с фантой наклоняется к уху Фокса.

– Этот парень, – говорит он, показывая на большой узловатый баобаб с ветками, похожими на распухшие от ожирения руки, – прямо как моя хозяйка.

По грузовику прокатывается взрыв хохота, будто это старая шутка. Женщина в кабине грозит пальцем.

На взлетной полосе Фокс находит открытый ангар; какой-то мальчик выкатывает двухместный самолет на позицию. Фокс спрашивает о чартерных рейсах, и его направляют в контору. Им займется Сопатый. Сопатый появляется в дверях, седоволосый мужик в выглаженных шортах, рубашке со значком и эполетами и в резиновых шлепанцах. Он всасывает воздух через зубы, когда Фокс спрашивает о заливе Коронации. Они идут посмотреть на карту. Пилот указывает на ближайшую взлетно-посадочную полосу. Она находится высоко на плато в глубине материка. Или так, или на вертолете, и, пока половина ферм под водой, у них нет лишней машины. И к тому же, говорит Сопатый, он не вертолетчик.

– Сколько? – спрашивает Фокс. – До плато?

– Тысяча баксов.

Фокс отсчитывает купюры.

– Господи, да тебе и правда туда надо, приятель. Тебе не нужно сразу платить, знаешь ли.

– Я хочу сегодня, – говорит Фокс.

– А назад?

– В одну сторону.

– Ну, ты начальник, – говорит пилот, которого все это, видимо, забавляет. – Только вот бумажки оформим.

Фокс отсчитывает еще сотню долларов.

– Визгун! – кричит пилот. – Заправляй старушку!

– Мне надо кое-что купить в городе.

– Давай помогу. Накормлю тебя обедом.