Музыка и кисти

Наше совместное существование с Юджином продолжало временами удивлять нас обоих. Однажды, я его заставила сильно задуматься, когда застыла надолго перед открытым холодильником, держась за дверцу. Парень тоже с интересом в него заглянул поверх моего плеча, спрашивая:

– Что-то потеряла?

Я очнулась, и быстро достав пакет молока, искренне ответила:

– Никак не могу привыкнуть к забитым продуктами полкам. Теряюсь немного.

Судя по его глазам, он не понял. Но такие моменты меня только смешили.

Иногда бывали и менее позитивные ситуации. Как-то вечером я сидела в гостиной,

обложившись учебниками по налогам и налогообложению. Мне нравилось, как заходящее солнце заливало оранжевым или малиновым светом все пространство вокруг, отражалось на зеркально блестящем рояле.

Я как всегда надела любимый объемный вязаный кардиган, уже немного растянутый, но бесконечно уютный. Юджин подошел сбоку и пощипал за кончик кисточку, торчавшую из моего пучка:

– Почему ты их так носишь? – спросил он.

– Тебя это не касается, – ответила я достаточно мягко и шутливо, но решительно убирая его руку.

– Хмм… ты очень скрытная, Хлоя, – вдруг сказал он серьезным низким голосом, словно взрослый человек. – И всегда обеспокоенная.

– С чего ты так решил? – спросила я, не отрываясь от учебника.

– Это твоя вечная хмурая складочка на лбу, – продолжил Юджин. – И я вот, например, от тебя ничего не скрываю.

– Я твоей откровенности не искала, – ответила я непроизвольно, но поняв, что прозвучало довольно грубо, подняла глаза. – Юджин, я не хотела!

Но молодой человек уже уходил к себе.

«И ты не вправе требовать от меня особой откровенности, поскольку, ты только «моя работа» – подумала я, но конечно, никогда бы не озвучила это вслух.

Однажды мы даже умудрились поговорить о любви. Юджин долгое время сидел задумавшись, а потом сказал:

– Мне нравится моя последняя песня, но я хотел бы написать о любви.

Я удивленно повернулась к нему, держа лопатку в одной руке. На сковороде скворчало мясо.

– Ты ведь никогда сам не любил. Как ты собираешь писать о любви?

Мой вопрос был продиктован искренним удивлением и непониманием.

– Что? – взбеленился парень. – Как это не любил? Да у меня столько женщин…

Да, я же еще не говорила. Отдельная тема – женщины Юджина. Их было действительно много, но ни одна не появлялась здесь больше одного раза. Привлеченные его официальным образом, они проводили с ним ночь, а утром, обычно, с ругательствами и размазанным макияжем спускались по лестнице, цокая шпильками, во вчерашних вечерних или клубных нарядах, с гневом и разочарованием обнаруживая утром в постели совсем другого человека, который даже не помнил их имени.

Я честно предлагала каждой по чашке кофе, но еще ни одна пока не согласилась.

– Юджин, – я выдохнула. – Это совсем не любовь, то, что ты спишь со всеми подряд, даже не пытаясь кого-то узнать лучше. Любовь… – я замолчала, чтобы продолжить тихим голосом. – Это боль, страсть и мука… это и радость и наказание.

Он как-то странно на меня посмотрел и спросил затем:

– И ты ведь не расскажешь, кто был этот человек.

Я засмеялась и повернулась обратно к плите:

– Нет, конечно.

Хотя, я давала себе обещание больше не помнить, не вспоминать, но иногда, тело само меня подводило. Как в тот раз, когда я решила приготовить овощи в вок-сковородке. И задумавшись, по привычке, налила соевого соуса, каплю васаби, посыпала кунжутом и мори. Снова сидевший рядом Юджин, ему нравилось наблюдать за готовкой, сам то он ничего не умел, весело спросил:

– О, ты любишь японскую кухню?

Я вздрогнула и быстро ответила:

– Нет, не люблю.

И посмотрела на булькающее в соусе блюдо.

«Снова этот запах».

– Странно, – протянул парень. – Мне казалось, что ты много знаешь о Японии, об их культуре.

– Не больше, чем о другой стране, – прохладно ответила я, продолжая перемешивать овощи.

– Вот всегда ты так, – сказал Юджин, слезая с высокого табурета. – Всех отталкиваешь!

Я не повернулась, чтобы он не увидел моего лица.

«Слишком близко… и опасно».

Когда песня была отрепетирована и в течение нескольких ней записана на студии, встал вопрос о съемках клипа, так как Хэзл уверял, что это точно будет новый хит. Он пригласил сотрудничать молодого режиссера, который недавно выпустился из творческого вуза, но еще во время учебы стал известен в специализированных кругах. Первую рабочую встречу решили провести в квартире Юджина. Как я упоминала ранее, диван в гостиной идеально подходил для этих целей.

Режиссер, он попросил называть его Бриан, был подтянутым молодым человеком, энергичным, раскрепощенным, с обаятельным симпатичным лицом. Он пришел вместе с помощником. Нас всех представили друг другу, но на меня мало обратили внимания, видимо приняв за домработницу.

Я скромно села на пуфик недалеко от всех.

Бриан достал из портфеля папку с документами:

– Я еще раз послушал песню, и сделал предварительные наброски. Думаю, что все должно быть сногсшибательно и ярко. Съемки как во время грозы…