Жизнь младенчески любя,Все мечтал чечетку сбацать.Не печатали тебяЛет пятнадцать или двадцать.Серым волком по лесамСлыл — достаточно похоже.А сказать точнее: самНе впечатывался тоже.Но теперь ты на коне,Слава богу, все в порядке.Проступают, как в окне,Твои прежние повадки.И когда в твоей судьбеОдобренья слышен говор,Проявляется в тебеДавний юношеский гонор.Даже в зрелые лета,Проплывающие мимо,Глупость нежная — и та,Видимо, неистребима.
Мемуары
Случайно коснулся колена,Нарочно высокой груди.Бегите из плена и тлена,Пока еще свет впереди.Не верьте рассказам и сплетням.Но ведь подтверждается тутИзвестье, что женщины в среднемДействительно дольше живут.Отбросьте неясные слухи,Завалы словесной трухи.Но ведь этой глупой старухеТогда посвящали стихи.
Крановщик
Со своим громоздким краномПо столице кочевал,Памятники корчевал,Что поставлены тиранам,Бил по стенам, как тараном:Помешала — наповал.И над каждым котлованомРос, на смену деревянным,Новых стен девятый вал.
«Больной безмерно утомил…»
Больной безмерно утомил,Что вдруг случается с больными,Когда не остается силИх видеть и возиться с ними.Но в воскресенье поутруЕй показалось это дико.Шумели ветви на ветру,А на душе все было тихо.И раздражение больнымИсчезло. Возвратилась жалость.Теплом повеяло былым,Но безотчетно сердце сжалось.
«Сказали: — Пора прощаться!..»
Сказали: — Пора прощаться! —И в хлынувшей тишинеПечально друзья стояли,С ним словно наедине.А женщины, провожаяПоэта в последний путь,Отталкивая друг друга,Валились ему на грудь.
Виктор Попков
Вот ведь как! Судьба не сахар.Но заплакать нету сил.По ошибке инкассаторЖивописца застрелил.Тот подумал у «Арагви»,Что пред ним стоит такси,Начал дергать дверь — а развеМало дури на Руси?Жизнь потеряна задаром,А ведь как была нужна!Над московским тротуаромТраурная тишина.И над северной деревней,Где усопший был рожден,Плачет высь порою летнейТихим меленьким дождем.Бабки, этот дождик видяНад холодной рябью рек,Говорят о том, что ВитяБыл хороший человек.