Музыка как судьба

Жжх Эрмитаж не содержит Русского отдела. Русское искусство обособлено, не удостоено чести быть представленным рядом с европейским. В этом — отголосок «провинциального рабства» Русского образованного общества, так называемой интеллигенции, которая неотделима от него. Художественный бунт творческой интеллигенции, «особенно», конечно, в нашем веке, заключается, как правило, в дальнейшей европеизации, а с начала ХХ века — «американизации» (Маяковский, параллельно с Маринетти, идеализировавший Америку. Правда, он находил ее несовершенной с «классовой» точки зрения. Что под этим подразумевалось — теперь уже ясно: замена одного привилегированного слоя другим. Современные же эпигоны Маяковского попросту идеализируют американизм и Америку). Русское, и раньше воспринимавшееся как отсталое, косное, некультурное (при наличии гениальной церковной архитектуры, музыки, Пушкина, Достоевского, Мусоргского, Блока и т. д. и т. д.), третировавшееся и презиравшееся, за последние десятилетия подверглось невиданному разгрому и уничтожению. В Новой истории даже нет примера подобного варварства, жестокости и беспощадности. Жжжх Консерватории, большей частью, плодят людей, умеющих имитировать искусство, в то время как задача заключается в том, чтобы творить его. Жжх Если дать волю воображению и представить себе землю после атомной войны (как мы воображаем ее теперь), трудно подумать, что музыка будет звучать над мертвым камнем. Да останется ли и камень? Не обратится ли и он в пар? Но не хочется думать, что дело именно дойдет до этого! Может быть, хоть что-то останется. Останется ли музыка? Такой странный вопрос! Человека сейчас трудно без нее представить. Стало быть, оставшиеся в живых Ното зартепз"Ы все же будут причастными к музыкальной культуре, той или иной из существующих ныне на земле. Какой музыкальный инструмент уцелеет? Скорее всего, — человеческий Голос, он всегда при человеке и не нужно специально учиться, чтобы играть на нем. Ощутив душевную потребность в музыкальных звуках, человек должен запеть. А инстинкт, который потянет его к себе же подобному (также уцелевшему), родит разговорную речь и совместное пение. Вот куда я веду, очень неумело, бестолково и сбивчиво: к хору, к хоровому пению, к соединению душ в звуках, в совместной гармонии. Я ощущаю, сейчас, сидя за столом, что здесь есть зерно верной мысли. Хор — насущное (сейчас!) искусство. Утраченная миром гармония (дисгармония), выразитель которой — оркестр (Европейский музыкальный голос) после ка262

таклизма уйдет, как уходит из организма болезнь, до того живущая в организме как самостоятельный, иной, чуждый организм, который борется с основным и пытается его победить, уничтожить. Если болезнь не уничтожит основу, то она должна будет уйти. И в слабом, изнуренном теле возникнет тихая гармония катарсиса, очищения мира. Это будет — звучание хора. 23.ХП.81 г. 16 Журнал Насаждение безнационального космополитизма и прививание сниженной точки зрения на любое проявление народно-национального элемента в искусстве. Русские писатели Мощный, суровый, эпичный Федор Абрамов. Возвышенно-поэтический Василий Белов. Пронзительный, щемящий Виктор Астафьев. Драматичный Валентин Распутин. Мягкий, лиричный южанин, мой земляк Евгений Носов. Сергей Залыгин — тонкий и умный. Блестящий эссеист Владимир Солоухин. Я люблю и необыкновенно высоко их творчество, они — украшение сегодняшней нашей литературы, не говоря, конечно, о классиках Леонове и Шолохове. То, что это люди — мои современники, не дает мне с такой силой почувствовать свое одиночество. Прекрасный, свежий, благоуханный, сильный, новый и вместе с тем «вечный» Русский язык. По-новому раскрытые современные Русские характеры. Жжх Под новизной подразумевается дальнейшая разработка (главным образом техническая) шенбергианской идеи. Мне же думается, что новаторство заключено прежде всего в новой идее. Россия выстрадала новую художественную идею. Наша музыка, покрытая Шенбергианской коростой, несомненно, от нее избавится, должна избавиться, если захочет существовать. Движение это я вижу в литературе. Достаточно назвать таких писателей, как Абрамов, Астафьев, Белов, Распутин, Василь Быков с его изумительным «Сотниковым», Айтматов... Жжх Фашизм — это, конечно, никуда не годное явление, справедливо осужденное всем миром [и антифашизм был благотворен и благороден]. Но, оказывается, бывает такой антифашизм, который ничем не лучше фашизма. 263