Музыка Макса (трилогия) (СИ)

Все наши родственники и друзья были шокированы этой новостью, а я даже не знала, как объяснить причину развода. Сказать, что у Макса появилась другая, и он мне изменил? Это было не совсем так. Я не знаю, что рассказывал Макс, наверное, что я подлая сука, я же просто всем говорила, что не хочу об этом разговаривать, так что истинная причина развода была никому неизвестна и непонятна, даже моему отцу. Ему я сказала, что мы с Максом не сошлись характерами.

— Ну-ну! — сказал он мне тогда в ответ. — Как ебаться, так сходились…

Отец понимал, что моя версия — нелепая отмазка, но, видя моё состояние, подробности разрыва с Максом не расспрашивал. К моему бывшему мужу он относился по-прежнему хорошо, считая наш развод блажью, что мы с Максом просто бесимся с жиру. Возможно он был и прав. Отец предложил мне переехать к нему на время, но я отказалась, понимая, что буду мешать его новому семейному счастью со своим мертвым еблом. Все, как есть, я рассказала только Юленьке. Меня поддерживали абсолютно все, но я не принимала ничью помощь, кроме её. Сочувствие и жалость меня просто вымораживали.

Время замерло и остановилось. Прошло всего несколько месяцев, но мне казалось, что Макс ушёл так давно, что все это было в другой жизни. Как будто он никогда не переступал порог этого дома, не выходил из душа, оставляя мокрые следы на ковре, не курил на балконе, в комнате не стояла его гитара, мы не занимались любовью на этой кровати.

Реальным его существование теперь делают только его полотенце и его фотография, которые я забываю выбросить, а попросту не могу. Не хватает храбрости сделать это раз и навсегда. И еще… царапины на паркете от мебели, которые мы оставили в порыве страсти, когда яростно занимались любовью на кухонном столе, подтверждают его существование.

Мои губы трогает легкая улыбка, когда я убираю кухню и вожу мокрой тряпкой по полу именно в этом месте. Я помню, как мы смеялись, когда все же смогли разомкнуть объятия. Макс вытаскивал кусочки салата из моих волос, а я для забавы залепила ему на грудь пригоршню соуса. Как потом отмывали друг друга под ласковыми струями воды в душе и опять занимались любовью. Он нёс меня в спальню, завернув в полотенце, мокрую, уставшую, но сытую и довольную, а я шептала его имя.

Я перестала бояться ночевать одна. Меня больше не пугает тишина, в которой раньше мне слышались звон ключей у входной двери и щелчок ее замка, когда я все еще продолжала готовить ужин на двоих, в надежде, что Макс вернется.

Я жила, как в тумане, затворницей, заливая свою пустоту алкоголем до рвоты. Мне больше не нужно было беспокоиться, что фотографию Макса, в простенькой деревянной рамке, увидит кто-то из гостей и если и не скажет ничего по этому поводу, то посмотрит так, что хочется запустить ею в голову осуждающему. Потому как наша нашумевшая на весь свет история, известная всем и каждому до мелочей, до сих пор на слуху. Злые языки никак не успокоятся, и это фото не может и не должно находиться тут по общепринятым понятиям.

По этой же причине я почти перестала выходить в свет. С какого момента меня начало волновать общественное мнение? С тех пор, как Макс заслонил меня своей тенью. Теперь, где бы я ни появилась, слышалось: «Это она! Это бывшая Макса!». Как будто он поставил на мне клеймо и без приставки «Макс» я перестала существовать, как отдельная личность. И даже если я десять раз выйду замуж, обо мне больше не будут говорить, произнося мои имя и фамилию или творческий псевдоним. Это будет звучать так: «Представляете, бывшая Макса снова выходит замуж!» Ольга Глинская и Helga Duran растворились… Осталась Ольга Ларина — НИКТО, диплом юриста которой посинел, как слива, от счастливой безоблачной жизни.

Что мне оставалось после этого? Сидеть дома, узнавая светские новости из интернета. Вот, например, мой бывший муж уже открыто выкладывает фотографии в инсту с этой Евой Браун. Вот так вот: не успела я привыкнуть к слову «муж», как пришлось привыкать к целому словосочетанию «бывший муж».

Очень часто звонила свекровь, чёрт, тоже БЫВШАЯ свекровь. Мы с ней всегда долго разговаривали и я всегда плакала. Как же сильно мне не хватало сейчас мамы. Я потеряла не только мужа, но и его маму, которая стала мне очень родным и близким человеком. Наталья Сергеевна заверила меня, что, что бы там ни было между мной и Максом, она никогда меня не бросит. Это было очень ценно и трогательно для меня.

— Я знаю Максима, — как-то сказала она. — Просто он не справился с ситуацией, но своего поражения он ни за что не признает. Гордость и самовлюбленность сильнее его. Он не сможет оставить с тобой свое сердце, поэтому еще вернётся, вот увидишь.

Хотелось ли мне этого? Хотелось ли вернуть Макса? Я сама не знала ответ на этот вопрос. Слишком много обиды было в моей душе. Я боялась того, что почувствую, если снова увижу его.

Я даже уволилась с работы, боясь, что Макс приедет мыть машину, а я не буду знать, как себя вести и умру от волнения. Да, нет, пиздёжь! Я уволилась, потому что работа мешала мне пить…