Музыка мрачных квартир

— Старуха! — лицо Стаса исказилось от злости и Артём теперь отметил, что оно всё больше напоминает морду какой-то рептилии. — Эта старая гадина что-то подмешала нам, а ночью её подельники вывезли нас в это гиблое место, заразив меня какой-то дрянью!

— Ты думаешь так всё было?

— Я помню что мы ели и пили, а когда нас свалил сон, то… Погоди… — Стас словно вспомнил что-то очень важное. — Стой! Точно! Где она?..

— Кто? — растерялся Артём.

— Та девушка! Где она?

— Какая девушка?!

— Та, что стучалась в оно и молила о помощи! Её ещё старуха не пускала, а она нас хотела предупредить и молила о помощи…

— Ты бредишь…

— Я понял! — глаза Стаса вдруг сверкнули и налились кровью. — Ты с ней заодно!

— С девушкой?

— Со старухой! С ведьмой этой проклятой! И Ольга!.. Ольга со своей мерзкой мамашей!… Все вы сговорились против меня! Унизить, растоптать, уничтожить — вот чего вы все давно хотели! Такой человек как я вам как кость в горле!..

— О чём ты, Стас? Что ты такое говоришь? Это безумие… Ты не в себе…

— Вот именно! Вы давно этого хотели — свести меня с ума!

Стас продолжал терзать своё тело когтями, а губы от злости искусал себе в кровь. Артём с ужасом слушал тираду своего друга и с содроганием сердца взирал на страшную картину самоистязания. Вдруг удары плетьми раздались так близко, что Артём от неожиданности присел и стал оглядываться. Леденящая дрожь пробежала по всему его телу. Сквозь лесную чащу, погрузившегося в полумрак леса, пробирались страшные существа. Один их облик вселял первобытный ужас. Огромные двуногие косматые создания, передвигающиеся на копытах, имели массивную голову с большими закрученными рогами. Морда скорее была похожа на бычью, однако так казалось лишь издалека, а вблизи их рассматривать желания никакого не было. В одной мохнатой руке они держали плеть, которой время от времени хлестали других существ, что вели на цепи, которую крепко удерживали в другой руке, впереди себя. Эти другие напомнили Артёму о…

— Боже… — прошептал он. — Бедный Стас…

— Что ты там про меня бормочешь? — сверкнул красными глазами, полными ненависти, его друг. — Жалеть меня теперь вздумал? Вы все в последнее время принялись меня сначала унижать, а затем жалеть. То тёща никчёмным дерьмом назовёт при детях, то Ольга затянет песню про мою беспомощность. Потом и ты принялся меня с грязью смешивать, учить жизни! Считаешь что ты намного лучше меня?

— О чём ты? Ну зачем ты говоришь такие вещи сейчас?!

— А когда мне говорить потом? Я умираю — неужели не видишь?!.. Да-да, ты считаешь себя лучше меня. Вот и перед Надей Добролюбовой ты такой весь замечательный и нужный!… Компьютер, видите ли, даже подарил… Всё о тебе спрашивала и восторгалась!.. А я ей ещё верил… — Из красных глаз Стаса потекли слёзы. — Я же со школы её любил!… А она меня ничтожеством считала и считает…

— Стас, прекрати нести полную чушь и распускать нюни! — не в силах больше слушать подобное, крикнул на него Артём.

— Кричи, кричи. Я в муках принимаю все ваши грехи. Вам не понять, что я был создан для иной жизни, для иных великих дел… А вы меня на улицу, в безработные…

— Постыдился бы такое говорить о людях, которым ты дорог! Думаешь ты один безработный в наши дни? Да большинство еле-еле концы с концами сводит и работают кем придётся, лишь бы прокормить себя и семью!

— Большинство… Плевать мне на остальных! Дорог я вам?!… ну-ну… Да я вам только тем и дорог, что вы можете меня легко унизить, чтобы выделиться на моём фоне! Потому что не могу и не способен я быть такой сволочью как вы! Будьте вы все прокляты! Всю жизнь мне искалечили! Мучители!

Артём отшатнулся от него, ощущая одновременно и жалость, и презрение. Помутился ли рассудок Стаса под воздействием этих чудовищных мутаций или он в самом деле умело скрывал до сего момента все эти гадкие мысли глубоко в сознании — Артём мог лишь об этом догадываться. Но неприятно было ужасно.