Музыка на иностранном

Чарльз же бродил по знакомому кругу сексуальных открытий — загорался, изучал, разочаровывался. Время от времени они встречались с Робертом — иногда, чтобы сыграть что-нибудь, иногда просто поговорить. А потом Чарльз познакомился в Лондоне с девушкой — она чинила на улице велосипед и сказала, что ее зовут Дженни. А Роберту поручили работу над книгой по истории революции.

23

Разговор с инспектором Мэйсом напугал Кинга и сбил его с толку. Мэйс знал, что «Паводок» написали они с Робертом — но, похоже, это интересовало его лишь постольку, поскольку давало возможность выдвинуть против Роберта обвинение в гомосексуализме и заставить Кинга стучать на друга.

В ту ночь Кинг не спал очень долго. Пытался придумать, что ему делать дальше. Настучать на Роберта — это будет предательство, Кинг никогда не пойдет на такое; но ему нужно было хоть что-то сказать в полиции. Простой обман тут же раскроется, это ясно — а что если как-нибудь предупредить Роберта? Но он не мог быть уверен, что и об этом полиция не прознает.

Чем он рисковал? Все, что они могли сделать Кингу, — обвинить его в написании и распространении подрывной литературы. Шесть месяцев максимум. А может, удастся отделаться штрафом. Для Роберта все обстояло намного хуже — как он сам сказал Кингу в тот вечер, когда пришел к нему в воскресенье (надо же, всего-то чуть больше недели прошло!) и рассказал про книгу и про расследование, — так вот, Роберту грозила потеря работы, потеря семьи, не говоря уже о пяти годах за решеткой.

После долгих раздумий Кинг решил вообще ничего не делать. Столкнувшись с неразрешимой дилеммой, он повел себя как дикобраз — тот не бежит ни туда, ни сюда, не мечется из стороны в сторону, а просто сворачивается клубком и полагается на защиту своих иголок. Он постарается не встречаться с Робертом; но если никак не получится избежать встречи, лучше вообще ничего ему не говорить — что толку в каких-то там предупреждениях, Роберт и сам хорошо понимал, что ему угрожает.

А Дженни? Не может быть, чтобы она была ни при чем — иначе как ее волос оказался среди бумаг? Откуда в полиции узнали, что «Паводок» написали они с Робертом? Ответ только один. Кто-то на них донес. Иначе — просто неоткуда. Надпись ПАВ на клочке бумаги — это еще ничего не доказывает. Вот пишущая машинка Роберта — это уже посерьезнее, но она послужила лишь подтверждением того, что Мэйс и так уже знал.

На выходные надо будет поехать к Дженни. Да и вообще хорошо бы уехать из Кембриджа надолго, пока все не уляжется. Может, взять отпуск?

Сейчас только вторник; до выходных еще целая вечность. А так хочется выяснить, что происходит. Тем более что Кинг совершенно не мог работать — все его мысли были заняты другим.

В четверг Джоанна зашла к нему в кабинет и спросила, не приходил ли опять этот псих.

— Уоррен? Нет, не приходил. И скорее всего не придет. И бояться нам нечего: для себя самого он опаснее, чем для других.

Чарльз сидел за столом; Джоанна присела на край стола, почти вплотную к нему. Разумеется, при такой расстановке его взгляд волей-неволей уперся ей в ноги.

— Это те самые, что вы мне подарили, — я про чулки. Симпатичные, правда? — Быстрый взгляд через плечо, на открытую дверь — убедиться, что в коридоре никого нет; потом — вытянуть ногу, демонстрируя чулок. — За мной должок так и остался. Я не забыла.

Очередной оборот колеса. Новый круг в жизни Чарльза. Скоро он будет спать с Джоанной.

Роберт куда-то пропал, не звонил всю неделю, а Кингу от этого было только легче. В пятницу вечером он позвонил Дженни на работу и сказал, что завтра приедет. Разговор получился натянутым — да, им надо о многом поговорить. И еще он хотел забрать запасной ключ от своей квартиры.

В субботу утром он сел на поезд, приехал в Лондон и пришел в ее крохотную квартирку на Бэйсуотер. В последний раз. Со дня их знакомства не прошло еще и полутора месяцев — с того дня, когда она чинила велосипед на бульваре. Кинг еще помнил то возбуждение, что охватило его, когда он впервые увидел эту многообещающую ложбинку в глубоком вырезе ее блузки.

Когда он вошел, оба старательно сделали вид, что все в порядке. Они даже обнялись. Теперь она стала для него чужой. Он думал только о том волоске — и присмотрелся к ее прическе; да, это был ее волос. Точно такой же выпавший волос лежал сейчас у нее на плече. Кинг осторожно подхватил его пальцами; она взглянула на него с недоумением. Он улыбнулся.

Она ушла на кухню домывать посуду — попытка слегка успокоиться. Кинг оглядел квартирку — пародия на домашний уют в миниатюре; он вспомнил, как ему показалось, тогда, в первый раз, что он попал в кукольный домик девочки-первоклашки. Но Дженни — не девочка-первоклашка. Она давно уже выросла.