Музыка на Титанике (сборник)

А подобного урагана не было никогда.
Было только тогда, когда лопнул зелёный шарик.
И тогда ещё мой друг детства, по имени Шурик,
со слезами сказал: «Какая большая беда!»
Было только тогда, когда не пойми куда унесло
год, число, номер дома и прочие горькие вещи.
И я вышел из строя и оказался в чаще
непонятного текста – безграмотного и многосло…
Было только тогда, когда промок коробок —
и почти целый день никого не случилось рядом:
всё вдруг сразу забылось – и то, откуда мы родом,
и куда мы идём, и где проживает Бог.
Было только тогда, когда мне обещали прийти в шесть,
а пришли через год, но уже не застали дома —
и увидели, что отныне всё по-другому,
и божественно звенела на крыше новая жесть.
Было только тогда… и тогда, и тогда, и тогда —
до чего ж оно пёстрое, это лоскутное покрывало!
Но тогда ведь и жизнь была ещё совсем молода,
потому-то и были тогда ураганы, а так – не бывало.

«Тут, между прочим, всё поломалось…»

«Мама, мне жалко!»

Голос из зала

Тут, между прочим, всё поломалось —
всякая малость тут поломалась:
ножик и вилка, обруч и палка…
мама, мне жалко!

Тут, между прочим, всё изменилось —

всякая милость тут изменилась:
кеды, футболка, светлая чёлка…
И, между прочим, всё износилось —
всякая ценность тут износилась:
смысла и толка, ситца и шёлка,
мама, мне жалко!

Детства шкатулка мелко и гулко

отгрохотала всем содержимым,
всем содержимым неудержимым:
ключик-замочек, почерк с нажимом,
краски и кисти, старые вести,
ржавые гвозди,
хоть ненадолго в небо прогулка,
дальше не езди,

дальше заминка, дальше развилка,

рушится с неба книжная полка,
время крадётся шатко и валко
и пожирает зайца и волка —
мама, мне жалко!

«Так что же, собственно, ещё сказать о детстве…»