Музыка ночи

С минуту он напряженно размышлял, припоминая, какие романы и пьесы вызывали у мистера Бергера сомнения или оговорки. Кажется, мистер Бергер сетовал, что концовка ««Повести о двух городах» неизменно вызывала у него слезы. Беглый просмотр книги показал, что в конце Сидни Картона спасает от гильотины аэростат, пилотируемый Алым Первоцветом, а сноска внизу гласила, что впоследствии данное произведение вдохновило баронессу Орци на целый сиквел с одноименным персонажем[21].

– О нет! – вырвалось у мистера Гедеона.

Затем был Харди.

«Тэсс из рода д’Эрбервиллей» увенчивалась побегом главной героини из тюрьмы (его устроил Энджел Клэр с артелью подрывников). Майкл Хенчардиз из «Мэра Кэстербриджа» жил теперь в увитом плющом и розами коттедже рядом со своей вышедшей замуж падчерицей и разводил певчих птиц. «Джуд Незаметный» заканчивался тем, что Джуд Фоули избег хищных объятий Арабеллы и в своем последнем отчаянном визите к Сью лютой зимой все-таки выжил, после чего они вместе бежали и зажили спокойно и счастливо в Истборне.

– Ну и кошмар, – пробормотал мистер Гедеон, хотя в душе ему и самому милей были концовки мистера Бергера, чем угрюмого Томаса Харди.

Наконец он добрался до «Анны Карениной». Изменение он отыскал не сразу, так как оно было тоньше остальных: удаление вместо дилетантского переписывания. При всей неправомерности деяния мотивацию мистера Бергера можно было понять. Возможно, если бы мистер Гедеон испытывал к кому-нибудь из вверенных ему персонажей аналогичные чувства, он бы и сам дерзнул вмешаться подобным образом. Сложно и счесть, страдания скольких героев, вызванные жестокосердием их авторов, ему приходилось наблюдать (Харди среди них – лишь мелкий эпизод), но первейший свой долг мистер Гедеон и ныне, и присно усматривал в верности книгам.

В общем, какими бы праведными ни считал свои действия мистер Бергер, следовало вернуть все на свои места.

С этой мыслью мистер Гедеон выбежал из книжного магазина и кинулся на вокзал.

XV

Проснулся мистер Бергер в состоянии жесточайшего похмелья. Он не сразу припомнил, где находится, не говоря уж о том, чем он занимался. Во рту пересохло, в голове тяжко пульсировало, а шея и спина немилосердно затекли (сон накрыл его за столом мистера Гедеона). Кое-как заварив чаю, он позавтракал сэндвичем, сжевав от силы четвертушку. Затем в молчаливом ужасе уставился на груду первоизданий, которые истязал накануне. В душе шевельнулась надежда, что он бы не сумел исчиркать все тома, которые попадались ему на глаза: некоторые он вроде бы ставил обратно на полку, беспечно напевая. Но, поди разбери, какие именно он исковеркал, а какие нет.

Тошнотворная слабость не позволяла стоять на ногах, и мистер Бергер, подтянув колени к подбородку, улегся на кушетку и зажмурился. Он уповал, что когда он снова откроет глаза, мир литературы восстановится, а голова перестанет болеть. Не раскаивался он только в том исправлении, которое внес в «Анну Каренину». В данном случае то был истинно труд любви, а не бросовая писанина.

Мистер Бергер задремал. А когда он очнулся, то увидел мистера Гедеона.

Хранитель смотрел на него с гневом и разочарованием. Никакой жалости в его взгляде мистер Бергер, похоже, не заметил.

– Нам нужно объясниться, мистер Бергер, – сурово произнес мистер Гедеон. – Но прежде чем мы приступим к работе, я настоятельно рекомендую вам освежиться.

Мистер Бергер потащился в ванную и умылся холодной водой. Он почистил зубы, причесался и постарался выглядеть презентабельно. Ощущение было как у приговоренного, который старается произвести хорошее впечатление на палача. На обратном пути в гостиную он почуял запах крепкого кофе.

Разумеется, чай бы ему не помог, требовалось что-то покрепче. Мистер Бергер сел напротив мистера Гедеона, который изучал измаранные первоиздания – и надо сказать, что хранитель не разбавлял свою ярость другими эмоциями.

– Это вандализм чистой воды! – неистовствовал он. – Вы хоть понимаете, что вы натворили? Вы не только осквернили мир литературы, изменив истории вверенных вам персонажей, но и нанесли урон собранию библиотеки! Как мог человек, считающий себя библиофилом, поступить таким образом?

– Я хотел помочь Анне, – промямлил мистер Бергер, потупившись. – Видеть ее страдания было невыносимо.

– А остальные? – с желчностью в голосе спросил мистер Гедеон. – Джуд, Тэсс или тот же Сидни Картон? Бог ты мой, а Макбет?

– Мне их тоже очень жалко, – сокрушенно признался мистер Бергер. – Если бы авторы знали, что когда-нибудь в будущем их персонажи примут физическое обличие – причем со всей полнотой памяти и вызванных ею ощущений, то неужто они бы не задумались об их участи? Полагаю, задумались бы крепко и наверняка – они же не садисты, в конце концов!