Музыка ножей

Бернс сегодня отлично сработал. Настоящий напарник и помощник, подумал Мэдден, выходя из больницы. У него перед глазами по-прежнему стояло лицо Когана, выражение, которое появилось, когда они заговорили про секс с девчонкой. И сказали ему про дневник. Слишком искренне он не поверил. Мэддену трудно судить, врет ли Коган. Очень трудно. Никто же не знает, хороший он актер или так себе. Мэдден плохо его знает. Но узнает, это уж точно.

Они молчат, пока не выходят на улицу. Спустившись по ступенькам, Бернс спрашивает:

— Ну как, что думаешь, Хэнк?

Мэдден останавливается на обочине и смотрит на часы. Таймер показывает, что из двух минут прошло уже почти полторы. Осталось тридцать пять секунд.

— По-моему, мы молодцы, — говорит Хэнк. Потом достает мобильный, набирает номер Пасторини и произносит: — Мы закончили. Подождите тридцать секунд, и пусть девчонка звонит.

* * *

Через пару минут после ухода посетителей в кабинете Когана звонит телефон. Тед таращится на него, будто в первый раз видит. Все вроде то же самое. Кабинет такой же. Люди за стенами туда-сюда бегают по-прежнему, работают, делами занимаются. Словно ничего не случилось. Но что-то изменилось, и сильно. Коган не знает, с чего начать. Кому звонить? Что делать? Надо нанять адвоката, вот только какого? Где их берут, хороших адвокатов? И кому позвонить, чтобы посоветовал?

Телефон снова звонит. Коган совсем было решает не отвечать, но внезапно в мозгу вспыхивает надежда: а вдруг это Кляйн, или Ринхарт, или еще кто-нибудь из знакомых? На четвертом звонке, как раз перед включением автоответчика, Тед снимает трубку:

— Коган слушает.

— Доктор Коган?

— Да.

— Это Керри Пинклоу. Вы меня, наверное, не помните. — Ее голос дрожит от волнения. — Я подруга Кристен. Я вам сегодня звонила, но вас не было.

— Я слушаю.

— Даже не знаю, как сказать. У нас ужасное несчастье.

— Я знаю. Ко мне только что полиция приходила.

— Господи! Значит, вы в курсе. Кошмар какой! — Голос у нее противно дребезжит. — Покончила с собой! Поверить не могу! Ко мне тоже из полиции приходили.

— И что ты им сказала?

— А что я могла сказать? Она все в дневнике записала. Все. Что произошло той ночью. Вам говорили про дневник?

Тон Когана внезапно меняется.

— Мне сказали, что ты эти записи прокомментировала. Что ты им сказала, а, Керри? — резко спрашивает он.

— Все. А что мне оставалось делать? Сказала, что мы к вам приехали. Простите! Ну простите, пожалуйста! У вас теперь неприятности будут, да?

Тед берет себя в руки.

— Ты им сказала, что мы с Кристен занимались сексом?

— Они меня про это спрашивали.

— Вот черт!

— Там все в дневнике написано. Как я буду отпираться? А еще они говорят, что она вам звонила в субботу днем. Что вы ей такого сказали?

— Да ничего я ей не сказал. С какого перепугу ей с собой кончать? Из-за того, что я сказал? Они на это намекали?

— Ага. Просто ужас какой-то, — отвечает она.

— Господи! А почему ты им не сказала, что она все выдумала?

— Не знаю.

Коган закрывает лицо руками. Сил ругаться у него уже не осталось. Он трет глаза и вздыхает.

— А если бы я так сказала, это бы помогло? — с интересом спрашивает Керри.

— Неплохо было бы для начала.

За дверью раздаются голоса. Медсестра разговаривает с врачом.

— Слушай, мне пора идти, — говорит Тед. — Ситуация очень плохая, Керри. Просто говно, а не ситуация. Мне очень жаль твою подругу, но у меня теперь проблем по самые уши. И никто, кроме меня, в этом не виноват.

4 Совет специалиста

2 апреля 2007 года, 15.35

Первым Коган звонит Кляйну. Вернее, шлет сообщение на пейджер. Минуты не проходит, и Кляйн уже перезванивает.

— Здорово! Ты к нам едешь? — спрашивает он.

— Скоро буду. Ты занят?

— Да мне тут пару дел надо закончить. А что? Чего случилось?

— Зайдешь ко мне? Поговорить надо.

— Сейчас приду. Что, с телками проблемы?

— Можно и так сказать.

— Да ты что? И с которой? Я ее знаю?

— На этот раз все серьезно, Кляйни. Трындец как серьезно.

— О как… — растерянно говорит Боб. И через секунду: — Погоди, сейчас буду.

Через несколько минут он заходит в кабинет Теда. Вид у него какой-то напуганный, осторожный, как будто он боится столкновения с превосходящими силами противника. Коган понимает, что напугал Кляйна. За пять лет общения Тед ни разу, даже описывая жуткие скандалы при расставании, не использовал слово «серьезно».

— Садись, — тихо говорит Коган, и Кляйн устраивается за столом. — Слушай, всего я тебе рассказать не могу, поскольку сам еще всего не знаю, но краткая версия такая: помнишь ту девушку, которая попала в аварию? Моя пациентка, я тебе про нее рассказывал? Которую я постоянно везде встречал?

— Конечно, я ведь даже ее видел, когда к тебе заезжал.

Коган совсем про это забыл.

— Ну да, точно. Ты подъехал, а они с соседским мальчишкой тусовались. Так вот. Месяца два-три назад они с подружкой явились ко мне домой поздно ночью. Девчонка напилась практически до беспамятства. Они с вечеринки приехали.

— В смысле? Та самая твоя пациентка? Она напилась?

— Это было в твой день рождения. Мы куда-то ходили, помнишь? Я вернулся домой…