Музыка Океании (СИ)

И что? — хотела спросить она, — дверь же закрыта, но Теренея вырвалась из её объятий, и побежала к двери. Вестании ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Шаги становились ближе.

У самой двери Теренея закопошилась, ища что-то в кармане. Вестания ничего не понимала. Спрятаться тут они не успеют, а дверь была явно закрыта. Тут она услышала тихий металлический скрежет, за ним поворот ключа. Теренея отперла дверь, осторожно вернув ключ назад в карман и, совсем чуть-чуть приоткрыв ее, вошла внутрь.

На двери Вестания увидела номер. «601». Точно! Второй ключ… Она зашла внутрь за сестрой и затворила за собой дверь, тихо, мягко, без лишних звуков.

Внутри было темно, совсем ничего не видно, но ей не хотелось искать выключатель до тех пор, пока охранники не пройдут мимо. Что это за комната? Тоже камера? Вдруг тут кто-то есть? Во всяком случае она ничего пока не услышала, ни шороха, ни голоса.

Кажется, снаружи никого не было. После долгого ожидания Вестания выдохнула с облегчением.

— Что это за комната?

— Я не знаю. Просто у нас был ключ с таким же номером, вот я и открыла…

— Ладно, поищи свет… — Вестания принялась ощупывать шероховатую стену рукой.

— Справа от двери, — услышали они вдвоём мужской голос, повергший их в ужас. Глубокий и звучный, он раздался из глубины комнаты. Но делать нечего. Во всяком случае он не набросился на них. Пока. Дрожащими руками Вестания потянулась в указанную сторону.

— Я нашла, — прошептала сестра. И будь что будет, — решила Вестания. Они хотя бы вместе.

Свет включился. И девочки обернулись.

Глава XX. Храм

341–343 день после конца отсчёта

В Ууракулисе Ника и Эльпис задержались ещё на несколько дней. На то было несколько причин. Во-первых, сам Кжеил сказал, что не готов отправиться прямо сейчас, и отправлять своих людей не намерен. Кжеил оказался не только знатоком языков, но и кем-то вроде вождя всего племени. На антропе он называл себя ангут. В дословном переводе это слово означало «старший мужчина» или «самец».

Во-вторых, Торне (Ника сразу же приняла решение звать Психею только новым её именем) требовалось некоторое время, чтобы освоиться со своей новой жизнью. Разумеется, она нашла, что искала и не собиралась покидать Эллас вместе с Никой и Эльпис, но вызвалась обязательно сопроводить их до древнего храма, чтобы убедиться в успехе миссии и проводить их по достоинству. На второй день пребывания в Блуждающем городе, были организованы похороны Глады, матери Торны, куда Нике и Эльпис было запрещено приходить.

Последней не менее важной причиной было то, что и самой Нике очень хотелось изучить быт антропосов, о которых раньше она только читала в книгах. За три дня, что им пришлось провести в тундре вместе с семейством Кургуна, девушки действительно устали и были не против немного отдохнуть перед своим побегом из известного им мира.

В Ууракулисе не было чёткой иерархической модели. Ангут племени принимал решения, если споры возникали, к нему приходили за советом, с его мнением считались. Как объяснил Кжеил, клятва обязывала его защищать своё племя и землю, действовать только в их интересах. Он сам решал, кого оставить своим преемником, и любой член племени мог бы побороться с ним за звание ангута. Сделать правда, это мог лишь мужчина.

— Женщинам духи дают детей, женщины не ангуты, — с уверенностью говорил Кжеил.

Однако антропоски отнюдь не чувствовали себя притеснёнными. С их мнением считались, они могли сами выбирать себе мужей из претендентов на сердце. Нике показалось, что сама идея любви была не особенно ясна аборигенам. Они уважали другие качества в мужьях — силу, храбрость, немного посмеивались, но упоминали и о красоте. Хорошим мужем считался тот, кто сумел принести много мяса. Или тот, кто умеет хорошо гнать оленей. На расспросы о чувствах, они смущались и не знали, как это объяснить.

Помимо ангута в племени был и ещё один важный человек — это в переводе на элла «мать» или на антропе «мая», что-то вроде шамана. Маей могла стать исключительно девушка, родившаяся от другой маи. Статус маи был даже выше роли ангута. Мая взаимодействовала с невидимым потусторонним миром, беседовала с духами и просила у них видений. Мая также брала на себя роль целительницы племени. О настоящей медицине в Ууракулисе не знали. Лечение заключалось в травяных отварах, припарках, компрессах и специальных обрядах. Может, какие-то базовые вещи по оказанию экстренной помощи мая и умела делать, вроде зашивания раны и остановки крови, но настоящие болезни антропосы не лечили. Хотя Ника могла поспорить, что и болел этот народ нечасто.