Музыка падших богов

Мало кто знает, принадлежал ли Вячеслав человеку-животному всегда, или же у него раньше был другой владелец. По слухам в юности Вячеслав был самым обычным ослом, летать не умел. Он таскался повсюду за своим ненормальным хозяином, пока встреча с человеком-животным не перевернула его мир. Неясно, откуда взялся этот удивительный дар летать. Может от изумления, может от страха, а может это новый хозяин одарил им бессловесную скотину. Также можно предположить, что все ослы от природы способны летать, просто то ли боятся, то ли стыдятся, то ли не любят. Так или иначе, из страха ли или из восхищения, Вячеслав служит верой и правдой своему новому властелину.

Человек-животное улетает, никем не замеченный, загадочный и удивительный. Никто не знает, откуда он взялся и чего ему нужно, просто он существует и изредка напоминает о себе своими деяниями.

* * *

Я иду через двор недалеко от остановки «Магазин Тополек», что на Алексеевке, прохожу сквозь арку, оказываюсь в другом дворе, уже близко. Мне надо всего лишь пройти несколько метров и спуститься вниз по разбитым ступеням. Там находится недостроенный гараж, в котором нередко собираются местные фашисты — пьют водку и портвейн, бьют друг другу лицо наподобие «Бойцовского клуба», снимают любительское кино. Впрочем, гараж — не то, что мне в данный момент необходимо. Мне банально надо пройти мимо гаража в какое-нибудь уединенное место в низине и помочиться, или, как говорят в последнее время харьковские аристократы, «достать елду». Думаю, в скором времени эта фраза будет столь же необходимым атрибутом истинного аристократа, как, к примеру, чай с рыбой, или ведро для блевотины.

По дороге я встречаю дворничиху тетю Клаву. В этом дворике посменно работают два дворника — дед Василий и тетя Клава. Василий неразговорчив, он скрупулезно выполняет свою работу, подняв глаза к небу, с лицом гордым и отрешенным. Метет дед идеально, хоть и не глядя, удивительное сочетание опыта и таланта дает ошеломляющий результат. В музее я видел работу какого-то фотохудожника времен Сталина, на которой изображены дворники в аккуратной форме, метущие синхронно центральную площадь города, с выражениями радости и гордости за свою профессию на лицах. Так вот, дед Василий словно сошел с такой фотографии. Тетя Клава напротив общительна и весела, она встречает меня с улыбкой на лице:

— Ну, привет, молодой человек.

— Здравствуйте, тетя Клава, — улыбаюсь в ответ, — не хотите хуевого вчерашнего пива?

— Чем же оно такое плохое?

— Исключительно тем, что выдохлось, — поясняю я.

— Да нет уж, твое предложение не заманчиво. Лучше поздравь меня, Полиграфушка, у меня радость — больше не придется соскребать трупы с асфальта — мент-маньяк наконец-то помер. Засмотрелся на очередных своих жертв, да и закружилась голова, видать. Кара это божья. Он же, ирод, с месяц орудовал, людей с крыш сбрасывал.

— А Вы что же, тетя Клава, — удивляюсь я, — не могли никак ему помешать, коли все о нем знали?

— Могла, думаю. Но мое ли это дело, — задумчиво отвечает дворничиха. — Мой долг — двор убирать, каждому свое место.

— И правда, — соглашаюсь я с мудрой женщиной, машу ей рукой и иду по своим делам.

Глава 2

Пять часов утра, дождливая погода, все свободные люди спали. Граждане, состоящие в рабской службе у государства, нехотя отрывали свои тяжелые головы от подушек и грузные и не очень зады от матрасов. Полгорода почти одновременно стучало по будильникам, судорожно вспоминая как отключать эти адские устройства. Рабочий класс тихо матерился, аристократия материлась громко, интеллигенция грязно ругалась про себя или же просто проклинала жизнь. Наиболее бодрые пенсионеры занимали свои рабочие посты на лавочках. Свободные художники в основном спали.

Аленка проснулась за мгновение до того, как должен был прозвонить будильник. Внутренние часы работали хорошо. Девушка вообще-то не любила рано вставать и большую часть сознательной жизни предпочитала отсыпаться часов до одиннадцати-двенадцати. И, тем не менее, она матом не ругалась, причем не оттого, что была очень интеллигентной — чувство долга наполняло ее энтузиазмом. Алена сделала зарядку и отправилась в ванную. Поделав привычные утренние дела, она засыпала кофе в кофеварку и отправилась в большую комнату к Мурке.

— Доброе утро, моя хорошая, — поздоровалась Алена.

— Муу-у, — ответила Мурка.

Как вы уже, видимо, догадались, Мурка была коровой и занимала одну из двух комнат жилища девушки.

Хозяйка квартиры убрала за Муркой, подоила корову, вылила молоко в бидон и подбросила питомице свежего сена. После чего она отправилась кормить завтраком себя. Впрочем, завтраком это можно было назвать лишь условно — как и многие представители ночной стороны человечества, она не ела утром. Завтрак ограничивался чашечкой кофе и сигаретой.

Быстро прикончив свой скудный завтрак, будем называть его так, Алена за несколько минут собралась — она была не из тех женщин, что наводят марафет часами — взяла бидончик с молоком, подкинула Мурке еще сена и подлила воды, и вышла из квартиры.