Музыка рассвета

Меж тем к ожиданию людей добавилось ожидание музыкантов. Они как будто искали кого-то среди присутствующих и не могли найти. Тишина становилась все мучительней, и вдруг стало совершенно ясно, что для театрализованного представления все происходящее совсем не подходит, что чувства артистов неподдельны и тень какой-то древней драмы нависла над нами.

Внезапно скрипнуло не занятое дотоле кресло с готической спинкой, стоящее в стороне от других и напоминающее маленький резной трон. Сквозь тьму проступила третья фигура с бледным лицом. Отблеск свечи отразился в кованом кубке, что держал в руках незнакомец. И уж он-то не был связан здесь никакими условиями.

— Играйте! — прозвучал повелительный голос.

Музыканты поклонились и сели к роялю. Это была игра в четы ре руки. Пьеса следовала за пьесой. Я давно оставил попытки отгадать композиторов. Имена Баха, Шуберта, Шумана, Брамса то всплывали, то исчезали в моей памяти, пока я не остановился на мысли, что это какая-то гениальная импровизация. Игра их порой казалась ожесточенным сражением за первенство. Каждый ведущий ни разу не повторялся, а словно находил в себе все новые и новые образы, которые тут же выплескивал на клавиши. Вот он иссякал, и тотчас противник перехватывал инициативу, и начинала звучать иная мелодия, хоть и связанная с предыдущей. Меня поражало, что, несмотря на борьбу, гармония их творений не нарушалась. Они настолько точно и тонко чувствовали друг друга, что казалось— ими владела единая душа, воплощавшаяся то в жесткой и агрессивной мужской ипостаси, то в нежной и мягкой женской. Вот мгновение— и красота побеждала силу, рыдания и мольбы сменяли уверенный ритм. Милосердие даровало жизнь старику, и он вдруг снова находил силы и бросался в атаку.

Внезапная тишина ударила по нервам слушателей, вызвав полную растерянность. Еще долгое время мы сидели в креслах, не в силах шевельнуться. Свечи догорали. Три таинственные фигуры исчезли с последним звуком.

С трудом придя в себя, мы покинули замок Лоррак. По дороге домой мы услышали историю этой троицы, которая фактически уже была рассказана языком музыки. Вот она.

Альфред Лоррак, сиятельный граф и владелец замка, безумно любил музыку. Лучшие мастера Италии выбирали каррарский мрамор для постройки в саду замка музыкальной капеллы. Резные своды, тончайшие каменные кружева на капителях высоких колонн, редкие греческие скульптуры украшали строение. И конечно же, граф приглашал к себе самых известных музыкантов давать концерты. Одна странность удивляла людей: граф не любил публики и предпочитал слушать музыку в одиночестве. Молва характеризовала его как мизантропа и связывала это с тем, что граф никого не любил в своей жизни. Несмотря на зрелый возраст, граф не был женат и как будто не помышлял об этом.

Впрочем, эти обстоятельства мало смущали музыкантов. Граф отличался щедростью, не говоря уже о том, что в его капелле были собраны уникальные инструменты известнейших мастеров. Уже одна возможность сыграть на них была подарком.

И вот однажды графу доложили о двух артистах, желающих представить на его суд свое искусство. Граф дал согласие. Концерт их закончился глубокой ночью. Музыканты играли в четыре руки, и их игра доставила сиятельному графу большое наслаждение.

Дни проходили за днями, а музыканты не покидали замок. Каждый вечер они играли, и графу не надоедало их слушать. Впрочем, секрет этого постоянства вскоре раскрылся. Граф влюбился в Сибеллу— так звали юную ученицу и партнершу старого музыканта Лилльбока. К изумлению и гневу графа, Сибелла не могла ответить на его чувства. Заподозрив влияние ее учителя, Альфред Лоррак изгнал его из замка. Однако графу не суждено было наслаждаться игрой одной Сибеллы: девушка не могла играть без Лилльбока. Пришлось посылать за оскорбленным музыкантом, но ревнивый граф решил во что бы то ни стало прервать эту странную связь старика со своей ученицей.

Перед концертом он приготовил для старика бокал с отравленным вином. Однако то, что случилось, трудно было предвидеть. Концерт не кончался до утра. Лилльбок играл как одержимый, и Сибелла, подчиняясь ему, не отрывала руки от клавиш. Граф не мог, да и не смел их остановить. Он сидел, словно прикованный к своему креслу, и музыка вовлекала его в безумный водоворот чувств. Лилльбок, казалось, прощался с Сибеллой и вложил всю душу в этот концерт. Наконец музыка прекратилась. Сибелла встала и тут же упала замертво. Сердце ее не выдержало напряжения. Со страшной гримасой старый музыкант подошел к графу и, взяв бокал с ядом, в несколько глотков осушил его. Мгновение постояв и вглядевшись в лицо Альфреда, он махнул рукой и твердой походкой вышел из капеллы. Ошеломленный граф позвал священника и потребовал обвенчать его с мертвой Сибеллой, чтобы иметь право положить ее в семейную усыпальницу. Алчность или страх, жалость к безумцу или промысел иных сил заставили служителя церкви совершить страшный обряд. Вслед за тем Сибеллу положили в склеп.