Музыка рассвета

Бухта за мысом не пользовалась доброй славой. Гора, словно собиралась зачерпнуть пригоршню воды, соединяла в море свои шершавые пальцы, и, чтобы пробраться в уютную заводь, надлежало миновать острые камни, расположенные так тесно, что не всякая рыба могла пройти сквозь них. Грязнозеленая мугь, окрашивающая полосу прибоя, не достигала бухты и вода в ней всегда оставалась изумрудно-прозрачной. В ясную погоду гора, увенчанная голыми утесами, подобными органным трубам, целиком отражалась в ее поверхности, и тогда чудилось, что здесь находится сердце всего массива.

И впрямь, малейший звук, возникавший в бухте, подхватывался чутким эхом и летел по ущельям к самой вершине. То легкий плеск, то трель сверчка, то хриплый крик чаек, — всегда что-то происходило, и гора откликалась глухим гуденьем иногда сливавшихся в хоры невнятных, тихих голосов.

Единой жизнью был проникнут этот берег, но рождал в душе привкус какой-то величавой и сосредоточенной грусти.

Когда-то греки, приплывшие сюда из-за моря, воздвигли в окрестностях храм, но своды его давно рухнули, а белизна мраморных колонн почти совсем затерялась среди базальтовых скал и буйной зелени.

Вершина горы сохраняла останки древней башни. Служила ли она маяком или военным целям — трудно сказать. Большое причудливо изогнутое дерево росло рядом. Гладкий ствол его, почти бордовый, казался лишенным коры и напоминал обнаженное человеческое тело. Страстный порыв, обездвиживший его лишь на мгновенье, готов был швырнуть дерево в бездну, но ураганные ветры не могли обломать даже ветвей его. Местные жители называли его «горящим деревом», и действительно, лишь только солнечные лучи прикасались к нему, создавалось впечатление, что оно пылает. Верно, поэтому и птицы не решались даже садиться на него.

И однажды час его пробил.

Отчаянный детский голосок, смешанный с рыданиями, пронесся по встревоженному ущелью:

— Не убивай дерево, не убивай, не убивай дерево!

Здоровый, смуглый парень оттолкнул черноглазого мальчика и взмахнул топором.

— Ты глупец, Актеон! Деревья рубят, а не убивают. Это же «горящее» давно всем мозолит глаза. И не затем я вскарабкался, чтобы уйти просто так обратно. Я решил украсить им свою лодку.

Мальчик продолжал цепляться, плакать, а надрывавшееся от слез сердце не находило слова, чтобы удержать руку взрослого.

И дерево было срублено.

Красные ветви мелькнули над обрывом, но напрасно люди ждали треска падения, и напрасно глаза их искали красный ствол внизу среди камней и кустарника. Бесшумно и без следа исчезло «горящее дерево».

Вечером в семье старого грека-колониста, разводившего виноград поблизости от горы, стояла мрачная тишина.

— Где Актеон? — спросил наконец глава дома.

Старший сын насупился.

— Я думаю, что он разозлился на меня за то, что я срубил «горящее дерево» и теперь где-нибудь прячется и ждет, чтоб я искал его и просил прощения.

— Зачем ты это сделал?

— Зачем, зачем! — вспылил парень. — Да потому, что его все боялись. Оно наводило чары на всю округу. А ваш Актеон совсем помешался на нем. Вы думаете он проводит время как все мальчишки, играет, дерется, купается? Как бы не так. Он каждый день лазит на гору и сидит около дерева. Однажды я подкрался к нему и услышал, что он рассказывал дереву какую-то дурацкую историю. Говорю вам, он сходит с ума. Но теперь-то ему будет нечего делать на горе.

— Может, он мудрее тебя, — отвечал отец. — Когда-то твою Родину прославили такие чудаки, как он.

Наступила ночь, за ней утро. Поиски Актеона ничего не дали. Мальчик так и не вернулся домой.

В большом северном городе, раскинувшемся в устье широкой реки, с некоторых пор стали твориться странные дела. Началось все с того, что на одну свадьбу без всякого приглашения явилась никому не известная красавица и пригласила жениха на танец. Уже уставшие гости разошлись по углам, музыканты обливались потом, невеста в слезах еле сидела у стола, а пара все танцевала. Беспечная незнакомка улыбалась, не спуская глаз со своего кавалера, он же задыхался и бледнел. Наконец, они вдруг выскользнули из дома. Никто не успел прийти в себя от изумления и задержать их. Трудно представить, какой разразился скандал. Жениха нашли только под утро на набережной. Бедняга, видно, помешался и продолжал танцевать сам с собой. Привести его в чувство так и не удалось. Дама, конечно, исчезла.

Потом оказалось, что в эту же ночь странная гостья посетила еще несколько свадеб и таким же образом расстроила их. Женихи, правда, не сошли с ума, как первый, но весь позор и негодование легли на их головы. И все они клялись, что в первый раз в жизни видели эту женщину.

Потом несчастье стало периодически постигать и других, причем оно выбирало преимущественно союзы, действительно освященные любовью и обещающие согласие.

Со временем, когда слухи о коварстве незнакомки достаточно распространились, она стала являться и в мужском обличии и уводить невесту.