Музыка сфер

Это явилось сигналом к хаосу. Здоровые молодцы, только что оравшие, науськивая петухов, теперь орали на другой лад, пробиваясь к лестнице, чтобы улизнуть, но было уже поздно. Едва они выскакивали в зальце, как их валили на пол злодеи с увесистыми дубинками. Лакит стоял внизу у лестницы и с омерзением наблюдал за происходящим. Он знал, как на улицах Лондона знал любой годившийся в рекруты мужчина, что это конечный результат новых мер, принимаемых правительством для пополнения армии. Болтовня о солдатах-добровольцах оставалась болтовней. Никто в здравом уме не хотел отправляться на войну, а потому любому громиле, способному поставить рекрутов для новых батальонов, предлагалось солидное вознаграждение наличными без всяких вопросов.

Лакит слышал, что эти самозваные «капитаны, вербовщики добровольцев» сами вербовались Военным министерством для поставки новобранцев за двадцать гиней с головы. Но, что «капитаны» устраивают налеты во время петушиных боев, для Лакита явилось новостью, хотя бордели попроще достаточно часто использовались, чтобы подманить молодых людей в ловушку, а всего несколько недель назад до Лакита дошли слухи, что два прославленных кулачных бойца, Мендоса и Уорд, были подкуплены хитрой троицей «капитанов» объявить о своей встрече, чтобы привлечь толпу зрителей на Поле Святого Георгия. Бой начался по всем правилам, но вскоре многие зрители были в свою очередь сбиты с ног и в бесчувственном состоянии доставлены куда следовало, чтобы участвовать в совсем других боях. В себя они приходили далеко от родного дома, облаченные в мундиры армии его величества.

Толпа в подвале кружила и завывала, суля кровавую расправу тем, кто намеревался схватить их, но узина лестницы лишала их всякой возможности перейти от слов к делу. У подножия лестницы завязалась драка, и вскоре кровь из разбитых носов окропила опилки вместо петушиной. Абрахем Лакит огляделся и увидел спасительную лазейку.

Узенькое оконце высоко в стене впускало воздух в подвал на уровне мостовой. Лакит был худощав и ловок. Он быстро нагромоздил пирамиду из колченогих стульев и протиснулся в окошко, извиваясь и ругаясь.

Он выкатился на тротуар, моргая от темноты, и почистился. Драки он избежал, но потерял свои призовые деньги. В полном расстройстве он отправился в другой трактир и заказал пинту эля, чтобы промочить пересохшее горло, натруженное ободрениями по адресу черного петуха. И вот тут он услышал разговор о том, как рыжую цветочницу чуть не задушил удавкой до смерти какой-то француз в закоулке за Кинг-стрит.

Заинтересовавшись, он не упустил ни единого слова. А затем кинулся домой к Джонатану Эбси сообщить ему. Эбси был в одной рубашке, седые волосы всклокочены его собственной рукой. Лакит с некоторым недоумением заметил на столе открытую книгу о звездах, а повсюду вокруг — листы бумаги, исписанные его почерком.

Выглядел он усталым и не слишком обрадованным появлением помощника. На столике рядом стояли почти пустая бутылка коньяка и стакан. А потому Лакит приступил к докладу опасливо и с нетипичной сдержанностью — начав рассказывать своему нанимателю про девушку и француза, он почти ожидал оплеухи за свои старания.

Но не получил ее. Джонатан сел прямо и слушал с величайшим вниманием. Потом встал, потянулся за сюртуком. С натужным усилием человека, старающегося заставить свой усталый мозг поскорее проясниться, он сказал:

— Где эта девушка сейчас?

— В караульне на Бау-стрит, сэр. С приходскими констеблями.

Джонатан уже рылся в кармане, нащупывая деньги.

— Помнишь доктора, которого я поручил тебе выслеживать почти две недели назад? Доктора, который лечил своих пациентов в «Ангеле»?

— Конечно.

— Ты его снова узнаешь?

— Запросто, сэр.

Джонатан вцепился ему в плечи.

— Тогда слушай. Зовут его Ротье. Он снимает комнаты в доме двадцать восемь на Игл-стрит в Холборне. Я хочу, чтобы ты попробовал точно узнать, где он был, когда на девушку напали.

Лакит широко раскрыл глаза, прикидывая. Джонатан быстро сказал:

— Никаких вопросов. Просто исполняй.

И протянул ему монеты.

— Да, сэр. Холборн, сэр.

Джонатан открыл дверь и торопливо последовал за Лакитом вниз по лестнице и на улицу. В воздухе висел кисловатый запах дыма, а над крышами к югу виднелось слабое зарево, так как недавние товарищи Лакита, чернь в «Красной розе», взяли верх над вербовщиками и обрели новых союзников. Промаршировав по Вестминстерскому мосту к Полю Святого Георгия, они всем скопом ворвались в трактир «Ройял Джордж» из подозрения, что его облюбовали рекрутчики. Затем повыбрасывали из него всю мебель на мостовую и подожгли ее. Затем выпотрошили другой подозрительный дом на Ламбет-роуд, понося гнусных «капитанов» и похитителей, а также губительную французскую войну, разжигаемую их собственным королем Георгом, который, как всем известно, немец. Затем они снова бодро прошли по мосту к дому мистера Питта на Даунинг-стрит и успели разбить несколько окон, прежде чем их наконец разогнала полиция.

XXVI