Музыка тишины

Когда маэстро Корелли вошел в зал, заполненный поклонниками, журналистами, фотографами и юными исполнителями, раздались громкие овации, которые не смолкали, пока он не занял свое место на сцене, за роялем. Маэстро стремительно прошел через зал и, опершись о рояль, сказал несколько приветственных слов. Он не стал произносить вводную речь, и было видно, что он порядком смущен: казалось, ему хотелось быть где угодно, только не здесь, под пристальными взглядами всех этих людей, которые смотрели ему в рот и с нетерпением ждали, когда он заговорит.

«Кто хочет спеть первым?» – сдержанным тоном спросил маэстро.

Повисла долгая тишина. Все стали смотреть на Амоса, зная о его любви и восхищении по отношению к маэстро Корелли, а также о необычной способности подражать ему; но Амос не двинулся с места – напротив, он весь сжался. Тогда одна из девушек, сидевшая в первом ряду, решительно встала и направилась к роялю. Она поздоровалась, объявила, что будет исполнять арию из «Ласточки» Пуччини, затем протянула пианисту ноты и запела. Ее исполнение было слишком неуверенным, голос казался слабеньким и натужным, в особенности на высоких нотах.

Когда она закончила, Корелли выглядел крайне растерянным. «У вас есть учитель по вокалу?» – спросил он. Девушка кивнула. «И небось деньги за это берет?» – добавил Корелли вполголоса, глядя в пол, словно разговаривал сам с собой. Бедная девушка расплакалась и кинулась обратно на свое место, закрыв лицо руками.

Маэстро выглядел заметно расстроенным – похоже, он раскаивался в только что произнесенных словах, но делать было уже нечего. Тогда, чтобы хоть как-то замаскировать свое настроение, он вздохнул и произнес: «А теперь я хотел бы послушать тенора».

Сидевший рядом с Амосом приятель, с которым он перед этим ездил на вокзал, взял его за руку и буквально выпихнул вперед. Амос попытался вырваться, но маэстро Корелли уже заметил его, узнал и позвал на сцену. Он не посмел ослушаться и скоро уже стоял, опершись о крышку рояля. Амос застенчиво сказал, что будет исполнять арию Родольфо из «Богемы» Джакомо Пуччини, и тут же услышал первые ноты этой арии, которые от смущения едва узнал. Словно в сказке, ему предстояло петь своему кумиру, своему идолу, и он с трудом держался на ногах от волнения. Он пел, даже не отдавая себе отчета в том, что делает, а когда закончил, его поразила внезапно наступившая в зале тишина: она вернула его на грешную землю, подобно тому, как громкий крик будит крепко спящего человека. Прошло несколько секунд, но Амосу они показались часами. Маэстро медленно подошел к нему, опустил руку ему на плечо и сказал: «У тебя очень красивый голос… А знаешь, я, пожалуй, смогу дать тебе несколько полезных советов».

Амос не верил собственным ушам, но он уже взял себя в руки и теперь был почти спокоен. Он поблагодарил маэстро дрогнувшим голосом и попросил позволения ненадолго выйти: рубашка его намокла от пота, и ему очень хотелось пить. Он был счастлив, что прошел и это испытание, и чувствовал себя вполне уверенно. Он зашел в ванную комнату, снял с себя рубашку, как следует выжал ее и снова надел; она была чудовищно измята, но что он мог с этим поделать? Он попил воды и со скромным видом вернулся в класс, тихо усевшись на свое место.

Корелли что-то рассказывал, но, увидев Амоса, прервался и подозвал его к себе, попросив заново исполнить ту же арию. Но на этот раз маэстро постоянно прерывал его, рассказывал о вокале, приводил короткие примеры и просил Амоса повторить ту или иную музыкальную фразу в соответствии с теми подсказками по технике исполнения, которые он давал. И так до самого конца занятий. Когда урок подошел к концу, Амос был без сил, но чувствовал себя счастливым.

На выходе его остановила синьора Корелли, которая наговорила ему такое количество комплиментов, что он даже осмелился напроситься в гости к маэстро, чтобы договориться с ним о частных уроках по окончании курса. Таким образом Амос сможет установить с ним личные отношения, что было столь важно для него. Супруга маэстро без колебаний ответила, что он произвел самое благоприятное впечатление на ее мужа и что тот будет рад вести его персонально.

Курс завершился концертом пяти лучших учеников. Амос спел ту же самую арию, качество исполнения которой значительно улучшилось благодаря занятиям с любимым маэстро, а на следующий день в одной из газет вышло интервью Корелли, в котором он делился впечатлениями об уровне студентов своего курса и прочими размышлениями о лирическом вокале. Маэстро сказал, что доволен интересом, проявленным юными учениками, и признался, что его в особенности поразил тенор по имени Амос, от чьего исполнения по телу бегут мурашки, ибо он обладает голосом, полным глубины, нежности и печали, способным растрогать всякого, кто его слышит. Амос не поверил собственным ушам, когда один из товарищей по курсу прочитал ему перед отъездом эту статью. Словно мальчишка, он вырвал у парня газету и прижал ее к груди, поклявшись, что сохранит это драгоценное свидетельство до конца своих дней.