Музыка ветра

Лорелея разгладила рукой место на постели рядом с собой, и я, свернувшись калачиком, легла на кровать, стараясь не потревожить или задеть ее. А она принялась гладить меня по спине, и гладила до тех пор, пока я не перестала всхлипывать и лить слезы. Потом мы долго лежали молча, пока до меня вдруг не дошла вся нелепая парадоксальность ситуации. Я усмехнулась.

– И чему мы смеемся? – поинтересовалась Лорелея с улыбкой.

– Тому и смеюсь, что меня утешает и приводит в чувство умирающая женщина. Как бы выразился наш Оуэн… неловко получается.

Она тоже слабо усмехнулась. Я повернула голову и взглянула на нее, удивляясь и даже поражаясь тому, как кардинально изменилось мое отношение к этой женщине. Если раньше я видела перед собой врага, подлую разлучницу, укравшую у меня отца, то сейчас перед мной лежала подруга. Самый лучший на свете друг, позволяющий выплакаться у нее на плече, несмотря на те боли, которые терзают ее саму.

– А что ты имела в виду, когда говорила когда-то о том, чтобы спустить всех собак? На меня, да? – спросила я, вспомнив наш давнишний разговор.

– В том числе и на тебя. Хотя я с самого начала относилась к тебе с пониманием. Ведь ты же нам с Оуэном родня.

– Спасибо, – тихо проронила я в ответ.

Она слегка пошевелилась.

– Мало-помалу ты учишься, дорогая. Да, ты учишься. – Она перевела взгляд на пакет, который я притащила с собой. – А что там?

– А это сюрприз для тебя.

Лорелея снова улыбнулась, а я уже в который раз поразилась силе ее духа. Надеюсь, Оуэн тоже наблюдал, и не раз, за тем, как мужественно ведет себя его мама в борьбе со своим недугом, как она до последнего умеет радоваться тому немногому, что у нее осталось. И всегда улыбается. Помнится, она мне что-то такое говорила об этом, когда я спросила ее, почему она постоянно улыбается. И тут же записала тогда свой ответ в розовую тетрадь.

Я поставила пакет на кровать и перевернула его вверх дном. DVD-диски с фильмом «Унесенные ветром» веером рассыпались по простыням.

– Надоело мне быть единственным человеком на свете, кто никогда не видел этой картины. Плеер у нас есть, стоит он у тебя в комнате, думаю, самое время заняться нам просмотром.

– О, «Унесенные ветром» можно смотреть в любое время и любое количество раз. Лично я хочу это сделать прямо сейчас.

Я сняла обертку с комплекта дисков, извлекла оттуда первый диск и вставила его в плеер. Потом снова вернулась к постели больной, подбила подушки, добавила новые, чтобы было повыше и поудобнее смотреть.

– Ну что, готова? – спросила я, беря в руку дистанционный пульт управления.

– Не совсем. Положи-ка между нами пачку бумажных носовых платков. Я всякий раз, когда смотрю этот фильм, расходую не меньше полпачки.

Я соскользнула с кровати, подошла к туалетному столику, выдвинула ящик и взяла там пачку бумажных салфеток.

– Это тебе. Сама я никогда не плачу в кино. Никогда. Да и к тому же я уже успела выплакать все свои слезы только что.

Лорелея неопределенно хмыкнула и, не говоря ни слова, откинулась на подушки.

Я нажала на клавишу «Воспроизведение», а заодно и на клавишу «Следующая серия», чтобы сократить время на вторичный просмотр титров.

Лорелея положила свою руку на мою.

– Зачем? – спросила она меня с укором. – Ведь там идет музыка. А музыкальное сопровождение для фильма все равно что крылья… И для зрителя это тоже определенный опыт.

Я бросила на нее недоверчивый взгляд.

– Хорошо! Будь по-твоему.

Я откинулась на подушки рядом с Лорелеей, и мы обе стали слушать вступительные такты основной музыкальной темы, сопровождающей весь фильм. А Лорелея в это время осторожно вложила салфетку в мою руку.

Четыре часа просмотра плюс пять перерывов на то, чтобы подать горшок, два – на то, чтобы слегка перекусить и попить воды, чуть позднее – два телефонных звонка. Лорелея в это время уже крепко спит, а я с недоумением разглядываю охапку использованных носовых платков на своих коленях. Мой мобильник просигналил, принимая очередную эсэмэску. На сей раз от Гиббса. Он сообщает, что уже стоит около дома и спрашивает, можно ли ему войти. Я отвечаю «да» и жду, когда он поднимется к нам наверх, в комнату Лорелеи.

Нажимаю на пульте дистанционного управления клавишу «Пауза», поднимаю глаза и вижу стоящего в дверях Гиббса. В руках он держит бумажный пакет, на дне которого уже проступили пятна от жира. Но пахнет необыкновенно аппетитно. Хорошо, что Лорелея спит, подумала я. Иначе непременно указала бы мне на то, что глаза у меня красные, а нос безобразно распух. И единственное, что может спасти ситуацию, – это если я хотя бы причешу волосы и слегка подкрашу губы.

– Я не стал звонить в дверь, – пояснил мне Гиббс. – Боялся ее разбудить. – Он взглянул на больную, потом перевел взгляд на меня. – Чем вы тут занимались? Боролись друг с другом, что ли?

Я шмыгнула носом, не вдаваясь в излишние подробности, чем именно мы занимались почти весь день. У меня просто не было уже сил на такие объяснения. И мне сейчас абсолютно все равно, как я выгляжу и что говорю.