Музыка жизни

И еще немного истории. К школьному особняку (и соответственно на Собачью площадку) выходил Дурновский переулок. На другой его стороне стоял небольшой дом, о котором я не могу не упомянуть. В нем до своего ареста жил великий ученый Николай Иванович Вавилов. Уже в послевоенные годы на первом этаже дома поселился еще один замечательный ученый — филолог, академик В. В. Виноградов, с которым меня свела судьба через моего педагога по вокалу Н. М. Малышеву (я расскажу об этих удивительных людях чуть позже). А на втором этаже дома была квартира сына Н. И. Вавилова.

Но пора вернуться к тому дню, когда папа привел меня в особняк на Собачьей площадке, чтобы я попытала счастье стать ученицей у знаменитых педагогов-музыкантов Гнесиных. Помню, как меня поразил своей красотой просторный зал на первом этаже. В зале стояли два рояля и было очень много зелени — в больших кадках росли невиданные мною прежде пальмы и еще какие-то огромные комнатные цветы. Было так красиво, что тогдашнее свое впечатление я помню до сих пор. (Потом мне всегда хотелось иметь у себя дома столько же зелени. К сожалению, мне до сих пор не удается исполнить эту свою детскую мечту, хотя на даче я и развожу много цветов.)

Прослушивала меня сама Елена Фабиановна Гнесина. Экзамен я выдержала и понравилась ей. Она сказала, что в школу меня могут принять, но поскольку для того, чтобы начинать заниматься на рояле, я опоздала по возрасту, предложила зачислить меня в класс виолончели — у меня были длинные и крепкие пальцы для этого инструмента. Но мне хотелось играть именно на рояле, да и папа был против виолончели: он не собирался делать из меня музыканта-профессионала, а просто хотел обучить свою дочь музыке для общего развития. (Вот ведь как в жизни получается — не собиралась посвящать себя музыке, а стала певицей.)

Так как я отстала по музыкальной подготовке от тех, кто начал заниматься в школе вовремя, в раннем возрасте, то Елена Фабиановна направила меня к своей сестре Ольге Фабиановне, чтобы за короткий срок я могла догнать своих сверстников и сравняться с ними по программе. Ольга Фабиановна была очень строгим педагогом. Помню, как она шлепала меня по рукам (и очень чувствительно), когда я ленилась, была невнимательна или когда пальцы попадали не на те клавиши. Мама, которая поначалу водила меня на эти уроки, потом перестала ходить со мной — она не могла спокойно видеть эти «экзекуции». Но я была уже большая и могла ходить на занятия самостоятельно, тем более что школа была недалеко от нашего дома.

Наверное, такая строгость была необходима — в ней было организующее начало для ленившейся ученицы. Зато результаты были впечатляющими: Ольга Фабиановна так «натаскала» меня, что я сразу же была зачислена в четвертый класс. Там моим педагогом стала Софья Давыдовна Коган. Я ходила на уроки к ней домой (она жила на Рождественке, в переулке, который выходил к зданию Архитектурного института, в котором мне потом довелось учиться).

У С. Д. Коган была своя система «принудительных мер» — она запирала меня в своей комнате на ключ, уходила куда-нибудь, говоря при этом: «Пока не выучишь эту сонату, никуда не уйдешь». Я сидела и «долбила» ненавистную мне сонату или сонатину, хотя мне вовсе не хотелось сидеть за инструментом, а хотелось пойти погулять. Но результат (и хороший) был и на этот раз. Как-то во время урока (уже в здании школы) Елена Фабиановна, проходя мимо класса, услышала мою игру и быстро вошла к нам. «Это кто же так играет?» — спросила она. «Это Ирочка Ветошкина», — ответила Софья Давыдовна. Как сейчас помню — я играла тогда сонатину Клементи.

Занятия продолжались серьезные, пришло время экзаменов. Выступали ученики в большом школьном зале. Я тогда очень стеснялась играть на людях, меня охватывал при этом какой-то страх, поэтому я шла на экзамен, как на казнь. Помню, иду по Арбату и жалею себя: «Зачем мне эта музыка? Какая я несчастная!» Но все мои «несчастья» окончились благополучно, если не считать небольшой неприятности. Когда дошла очередь до меня, я вышла и сыграла очень уверенно, а потом стала ждать объявления результатов. Я так боялась, что от страха даже забилась в угол, за какой-то шкаф. Стали объявлять оценки, полученные учениками, а меня не могут отыскать. Наконец «вытащили» меня из моего убежища, и что же я слышу? «Ира Ветошкина — «четыре», но с одновременным переводом в шестой класс». Вот так скачок! Я наверстала упущенное из-за возраста время и догнала своих сверстников, начавших заниматься в школе на несколько лет раньше меня. Вышло так, как и хотели мои строгие педагоги. Все стали поздравлять меня, а я была вынуждена пойти в туалетную комнату, так как от всех переживаний у меня началась тошнота и мне стало плохо. Сказалось эмоциональное перенапряжение последних дней.

Кроме занятий по специальности мы в школе изучали и другие предметы. Помню, с каким удовольствием я пела в хоре. Кстати, в одно время со мной в нашей музыкальной школе учился красивый мальчик Андрюша. Теперь это известный композитор Андрей Эшпай.