Музыкальная журналистика и музыкальная критика: учебное пособие

Контекстом для сравнительных оценочных операций в музыкально-критической работе, обращенной к новым произведениям, может быть музыка сходных технико-стилистических направлений (к примеру, оценка минималистского сочинения в контексте исканий музыкального минимализма в целом) или творчество данного автора (с констатацией его эволюции или, напротив, приверженности уже найденным приемам и идеям). Однако в XX в. авторы новой музыки, идя непроторенным путем, нередко сами разрабатывают и обосновывают технические принципы, на которых они намерены базироваться. Авторская «вербальная версия» также может стать опорой последующей оценочной работы критика (сравнение: что задумал и что получилось), хотя следовало бы иметь в виду существенное размышление А. Шнитке: «Для сути техники важно не то, какреализованы намерения композитора, но прежде всего каковыони, что является первоначальной единицей мышления– краска или линия, тембр или нота» ⁹(курс. авт. – Т.К.).

Авторский комментарий к сочинению, вербализация технического замысла или концепции еще до создания музыкального текста – одна из специфических черт музыки XX в. Стремясь к оригинальной структуре сочинения, разрабатывая и излагая ее до создания собственно звуковой версии «придуманного», композиторы при этом оказываются одновременно и практиками,и теоретиками:и авторами музыки, и авторами ее теоретического обоснования, что удобно для рецензента, но чревато для творчества. Большие мастера ощущают эту опасность – такие несовместимые современники, как И. Стравинский и А. Шёнберг, каждый по-своему, выразили сходную мысль:

И. Стравинский,«…композиторы и художники не мыслят понятиями… Работа композитора – это процесс восприятия, а не осмысления. Он схватывает, отбирает, комбинирует, но до конца не отдает себе отчета в том, когда именно смыслы различного рода и значения возникают в его сочинении» ¹⁰.

А. Шёнберг:«Я всегда больше композитор, нежели теоретик. Когда я сочиняю, я отбрасываю все теории и продолжаю работу лишь в том случае, если освободился от их влияний» ¹¹.

Казалось бы, техническая доминанта в новейших явлениях музыки XX в. должна была в оценке новоймузыки вывести на первый план языковый параметр. Но это верно лишь для профессионально заинтересованного слушателя, для которого приоритетна ценность в познании и зачастую эксперимент важнее результата. На деле содержательные – эстетико-философские – аспекты как одна из объективных ценностей музыкального искусства сохраняют свое значение, нередко именно они определяют сами технические поиски автора. К примеру, так выглядит авторский комментарий композитора В. Тарнопольского, обращенный к своему сочинению для камерного ансамбля «Маятник Фуко» (2004 г., премьера в Амстердаме в «Концертгебау»):

Маятник является для меня символом бинарных оппозиций мироздания, и эта идея лежит в основе сочинения. Я пытался построить свою пьесу на основе сопоставления двух различных типов музыки: музыки-дыхания и музыки-механизма и, соответственно, двух типов времени – континуального, волнообразного (I раздел) и равномерно механического (II раздел). Дыхание персонифицирует здесь «человеческое», механистическое же связано с идеей очуждения. Для меня было особенно интересно исследовать звуковые процессы зарождения и становления каждого типа музыки, а также проследить перетекание одного в другое ¹².