Музыкальные диверсанты

Винокуров не стал искать виноватых и, плюнув на все, ушел в «Звезду Москвы», где, впрочем, тоже долго не задержался. Быть гостем в удалом кабацком разгуле — это одно, но вот самому развлекать подгулявшую публику он не смог и больше уже никогда не возвращался на ресторанную сцену. Разве что в кураже, гуляя на свои с друзьями, мог подняться и заделать на публику пару коронных вещей. И только.

В отличие от Штатов на берегах Сены артистов из третьей волны практически не было, и потому в семидесятые-восьмидесятые годы Валерий был нарасхват.

Благодаря гитаре, песням и легкому нраву его жизнь оказалась очень богатой на встречи с интересными людьми. За сорок лет их было немало. Судьба сталкивала его со многими: Владимиром Высоцким и Мариной Влади, Михаилом Шемякиным и Алексеем Хвостенко, Эдуардом Лимоновым и Михаилом Деминым…

Не с каждым он был знаком накоротке, но о каждом его память сохранила пусть короткое, но всегда очень рельефное, сильное воспоминание.

Дабы не сворачивать далеко в сторону с основной дороги нашего повествования, расскажу две истории, имеющие непосредственное отношение к теме.

В Париже на rue Blomet располагалось представительство журналов «Посев» и «Грани», где неоднократно в качестве, скажем так, почетного гостя бывал наш герой.

«В то время, — вспоминает Валерий Винокуров, — большинство эн-тээсовцев были уже, мягко говоря, людьми немолодыми, многие чуть ли не в Гражданскую воевали. Помню, как однажды на очередном собрании они долго спорили, как же им бороться с советской властью, и в конце заседания решили дать слово какому-то древнему старику, который сидел в углу и, кажется, весь вечер тихо спал. И тут вдруг его спрашивают:

— Ну, а ты, Глеб Сергеич, что думаешь, как нам с Советами покончить?

Старик спросонья подскочил, губами пожевал и вдруг как выпалит:

— Я думаю, надо бомбу взять, под Кремль заложить и взорвать ее к… чертям собачьим! Они сразу все и разбегутся.!

…Что меня всегда удивляло, когда я брал гитару, эти ярые антисоветчики всегда прости петь… советский репертуар. Особенно они песни военных лет уважали. Парадокс.

В последнее время я иногда задумываюсь, что реплика того ветерана НТС оказалась пророческой. В итоге же, пусть не реальная, а идеологическая бомба, но все-таки взорвала Кремль».

Второй случай также имел место в середине восьмидесятых годов. В ту пору в самом центре французской столицы, в двух шагах от Елисейских Полей, на rue Ponthieu, находился популярный ночной клуб Chez Tania («У Тани»).

Его очаровательная хозяйка была дамой авантюрной и загадочной. В частности, она утверждала, что еще во время войны оказалась в ГУЛАГе, откуда ее освободили в 1946 году по личному указанию Сталина, обязав, однако, выйти замуж за летчика из эскадрильи «Нормандия-Неман»!

Стены заведения были увешаны картинами, где мчались, взбивая копытами снег, русские тройки да прятались меж березок церквушки с золочеными куполами. Поговаривали, что рисунки принадлежат кисти завсегдатая бара Ильи Глазунова. Утверждать это наверняка трудно, потому как гости свои посещения особенно не афишировали, ведь приходили туда не столько отужинать и потанцевать, сколько провести время в обществе молодых прелестниц. Впрочем, назвать бар «У Тани» заурядным борделем, конечно, нельзя.

Это был скорее клуб с весьма фривольными нравами и располагающей к общению атмосферой. Место было очень популярным, особенно среди русских парижан.

Раз в неделю в уголке у бара можно было встретить ряженную цыганской гадалкой известную журналистку и писательницу Киру Сапгир. Будучи в ту пору молодой журналисткой «Русской мысли», она не ради приработка (хотя он был немалым), а больше из любопытства раскидывала картишки на «бубновый интерес» и «дорогу дальнюю» подгулявшим мадам и месье.

Туда частенько заглядывали «на огонек» Дина Верни, «цыганский барон» Алеша Димитриевич и музыкант Марк Де Лючек. Кстати в 1968 году на пару с Алешей и под аккомпанемент оркестра Де Лючека Таня записала маленькую пластинку «От Тараса Бульбы до Гагарина».