Музыкальные диверсанты

Хвостенко, только, конечно, не Глеб, а Алексей, — фигура широко (пусть и в узких кругах) известная. Художник, поэт, музыкант, эмигрант… Алексею Хвостенко и Анри Волохонскому принадлежит авторство песни «Над небом голубым есть город золотой».

Своими сочинениями, выставками неформального искусства и в целом несоветским образом жизни Хвостенко вызывал идиосинкразию у властей. В конце шестидесятых его отправили в психушку, где залечили так, что он потерял способность ощущать остроту цветопередачи, из-за этого перестал писать картины и перешел только на коллажи.

В 1972 году в Италии был выпущен сборник «10 советских поэтов», куда наряду с произведениями Ахматовой, Евтушенко и Вознесенского вошли стихи Хвостенко.

Когда в 1975 году он подал документы на эмиграцию, то ему отказали по причине того, что против его отъезда возражает… отец бывшей жены. Такая формулировка потрясла даже матерых деятелей из редакции «Посева». Узнав о произволе, в очередном номере друг новоявленного «отказника» писатель Владимир Марамзин в качестве поддержки опубликовали заметку под названием «Бывший тесть не согласен», где в открытую разместил все данные и московский адрес ратующего за непутевого зятя родственника, обвинив его в сотрудничестве КГБ. Новость подхватили радиоголоса, и два года спустя Хвост уже гулял по Монмартру.

В 1981 году в Лондоне он записал первую пластинку «Прощание со степью». В работе над альбомом ему помогали сын Марка Делючека Паскаль, известный гитарист Андрей Шестопалов и легендарный ведущий «Русской службы Би-би-си» Сева Новгородцев, сыгравший на флейте. Песни там звучали очень интересные, наполненные сладким ядом политической (и не только) сатиры, что «слышно» даже из названий: «Вальс-жалоба Солженицыну», «Олимпийское проклятие», «Песня о независимости», «Стриптиз во вкусе ООН», «Сучка с сумочкой», «Прославление Олега Соханевича».

Последняя посвящена художнику, который в 1967 году поднялся на борт теплохода «Россия», шедшего маршрутом Одесса-Сочи. При нем был чемоданчик с запасом воды, скудным провиантом и… надувной лодкой. Ночью он, никем не замеченный, спрыгнул за борт, в воде ртом надул лодку и… девять суток греб к «берегу турецкому». Когда его выловили «янычары», то долго не могли поверить, что такое возможно.

Хвостенко посвятил ему песню, начинавшуюся такими словами:

В море Черном плывет «Россия»
Вдоль советских берегов,
Волны катятся большие
От стальных ее бортов.
А с советских полей
Дует гиперборей,
Поднимая чудовищный понт,
Соханевич встает,
В руки лодку берет
И рискует он жизнью своей…

В связи с вышеизложенным не могу не вспомнить и подвиг Славы Курилова, который также, спрыгнув с туристического лайнера, курсировавшего вдоль экватора (без возможности схода на берег в портах! Существовала такая издевательская форма отдыха для советских граждан, когда на стоянках туристам вместо экскурсий на берегу демонстрировали фильмы о жизни страны, где пришвартовался теплоход), несколько суток без единой капли воды, практически в костюме Адама, ориентируясь по звездам, вплавь добрался до Филиппинских островов. Когда его выловили местные пограничники, беглец светился от покрывшего его тело планктона. Впоследствии он издал автобиографическую повесть «Один в океане».

Представляете, как эти люди мечтали выбраться из-за железного занавеса, если решались на такие авантюры! А ведь я вспомнил только несколько эпизодов, на деле же их было гораздо больше. Жаль, не все ждал happy end.

В 1982 году Алексей Хвостенко записал в Париже потрясающий жанровый альбом «Фонарики ночные» (переизданный недавно в России под названием «Последняя малина»). Как видно по названию, там звучала ставшая народной песенка Die6a Горбовского, с которым Хвостенко был дружен еще со времен питерской юности. Как был он дружен и с Иосифом Бродским, и с Константином Кузьминским, и со многими другими героями андеграунда, сам являясь его неотъемлемой частью, а может быть, даже живым воплощением. В Париже он жил и творил в сквотах, в Лондоне во время записи пластинки «Прощание со степью» обретался на вилле датского миллионера, в Нью-Йорке то бичевал в подвалах Брайтона-Бич у друга Кузьмы, то квартировал в шикарных пентхаусах. И везде, невзирая на окружавшие интерьеры, оставаясь только собой — художником и поэтом.

Так мог ли Хвостенко как-то быть связан с Глебом (если вы не забыли, мы начали разговор с истории его альбома «Подпольные песни») или тем, кто за этим древнерусским именем укрылся? Вероятно. А может ли указанная братьями Мавроди фамилия оказаться верной? В равной степени да и нет.