Музыкальные диверсанты

В изобретательности по части подлостей комитетчикам не откажешь: живший неподалеку от «витрины художника» Солженицын (ул. Горького, 12, стр. 8) частенько проходил мимо этой «выставки» одной картины. Кстати, в этой квартире писатель и был арестован перед высылкой из страны. А ныне там планируется создать музей.

Фрагмент статьи из Литературной газеты». 20.02.1974

«Глас народа»

Нашли свое отражение громкие события 1974 года даже в фольклоре:

Не шуми ты, чисто поле,
Свежею пшеницею.
Всей деревней мы читаем
Повесть Солженицына!

Е. Абдрахманов на записи концерта с «Братьями Жемчужными». 1979. В 2012 году в интервью Павлу Столбову бард заявил, что и сегодня не изменил своего мнения о Солженицыне. Полная версия его песни представлена на CD

В конце семидесятых подпольный автор-исполнитель блатных песен Евгений Абдрахманов (его песни «Книжный бум» и «Привычки» исполнял также Аркадий Северный) вместе с ансамблем «Братья Жемчужные» записал очередной магнитоальбом. Вслед за классическим для подобного жанра произведением «Весна гуляет по бульвару, / Весна раскручивает кровь, / А я иду к пивному бару, / И мне до лампочки любовь…» слушатели неожиданно услышали мелодию гимна императорской России «Боже, царя храни!», за которой под разухабистый аккомпанемент понеслось:

Пишет Саня Солженицын
Свои были-небылицы.
Урожай пером снимает
С ядовитого куста.
Чем болтаться за границей —
Лучше дома застрелиться,
Или снова по этапу
В отдаленные места.

История же имела продолжение. В марте 1980 года на очередной записи песен в Ленинграде между Аркадием Северным и Николаем Резановым (создателем ансамбля «Братья Жемчужные») произошел следующий диалог

Η. Р.: Недавно к нам на гастроли заезжал залетный фраер Женя Абдрахманов.

А. С.: Ой! Какой залетный!

Η. Р.: Как таких только Москва держит, Аркаим?

А. С.: Я тоже думаю…

Η. Р.: Но он хороший парень, как ты считаешь?

А. С.: Что вы говорите… Ну, у него иногда есть хорошие песни.

Η. Р.: Но он Солженицына ругает, ты знаешь?

А. С.: Что вы говорите? Тогда в тиски его нужно.

Η. Р.: Мы сразу потеряли к нему уважение.

А. С: Ну, это уже… Так сказать, э… личное мнение… А вообще-то я не знаю… Я с ним еще не встречался, но если он мне тоже сделает подлость, то я-то точно его в тиски сделаю.

Η. Р: Но тем не менее мы споем его песню.

А. С.: Да.

Η. Р: Песня хорошая, у него много удачных песен есть.

А. С.: Есть, да, «Бум» и вот «Последний бросок».

К своему «последнему броску» на Запад готовился и Солженицын.

12 февраля 1974 года писателя арестовали и доставили в Лефортовскую тюрьму, где предъявили обвинение в измене Родине (ст. 64 УК РСФСР).

13 февраля заместитель генерального прокурора СССР Маляров зачитал арестованному указ о лишении его советского гражданства. В тот же день, под чужим именем посадив на рейс, писателя в сопровождении восьми сотрудников КГБ доставили во Франкфурт-на-Майне.

У трапа ему раскрыл объятья нобелевский лауреат Генрих Бёлль: «Герр Солженицын, я рад приветствовать вас в свободном мире!»

Видимо, этот момент стал известен советским гражданам, потому что чуть ли не на следующий день по стране стала гулять частушка:

Самолет в Москве взлетает,
Солженицын в нем сидит.
«Вот-те нате, хер в томате», —
Бёлль, встречая, говорит.

Первое время изгнанник жил в доме у немецкого коллеги. Когда же к нему прибыла семья, они перебрались в Цюрих.

Шумиха вокруг писателя и его главной книги не ослабевала долгие месяцы.

И грех было ситуацией не воспользоваться.

Александр Солженицын в Осло. 26 февраля 1974 года

Опасная пластинка

Осенью 1974 года увидела свет пластинка Gulag Song («Песня ГУЛАГА»).

Все одиннадцать композиций исполнил некто Слава Вольный.