Музыкальный приворот

– А еще твой папа тебя однажды на улице оставил и только через три часа вспомнил, – никак не мог успокоиться обладатель странной одежды. – Оставил в песочнице, убежал, а когда прибежал, ты там уже заснула посреди ведерок и лопаток! Помнишь, Катенька?

– Нет, – помахала я головой, наблюдая, как спутницы папиных друзей по одной отчаливают от столика. Лица у них были обиженными.

Впрочем, некоторые папины приятели уходили следом за своими дамами, и вскоре нас осталось только пятеро: я, Славон, сюсюкающий надо мной мужик в хламиде, сам Томас и тощий дядя Боря – тот самый, который установил в нашем доме идиотский звонок. Этот дядя Боря пьяно щурился и дрыгал ногой в такт музыке.

– Таня, – с нотками раздражения сказал папа, обращаясь к круглолицему, и я с ужасом поняла, что это не мужчина, а женщина, – Таня, не смущай ребенка.

– Это я тебя смущаю? – басовито захохотала Таня, – это тебе стыдно, что был таким беспечным папашей!

Остальные тоже засмеялись. Я вздохнула. Честно сказать, я даже не знаю, как он меня с братом и сестрой не угробил в раннем детстве.

– Я был и остаюсь совершенно нормальным! – буркнул Томас и поспешил перевести тему. – Катя, а зачем ты, собственно, сюда пришла?

– С Нинкой, – честно ответила я, – а что, нельзя?

– Как раз можно! Даже нужно! Ты же девушка – просто обязана бывать в таких местах! Как можно чаще!

Таня выразительно на него покосилась и покрутила пальцем у виска.

– Нормальные отцы дочерей в такие злачные места не отпускают, а ты поощряешь. Допрыгаешься.

– Но не сидеть же ей целыми днями дома! Правда, Катрина?

– Неправда.

– Вот видишь, Томас, благодари Всевышнего, что твоя дочь умная, – хмыкнула мужеподобная Таня. – И скромная, даже оделась прилично, и пупа не оголила, и ног тоже, как все эти девицы, – с этими словами она выразительно обвела взглядом немногих присутствующих в баре девушек.

Я неуютно себя почувствовала – я бы тоже нормально, как эти девчонки, оделась, если бы знала, что после пресс-конференции попаду на ночную вечеринку в «Горизонте»!

– Да ну тебя в баню, Таня, ты ничего в моде не понимаешь.

– Куда мне? – хохотнула женщина-мужчина, не обидевшись.

– А где Ниночка-то?

– Ниночка занята. А ты сам-то объясни, как сюда попал. Ты же в мастерскую собирался? – спросила я папу, поскольку мне вовсе не улыбалось сообщать ему правду.

– Они позвали, – обвел взглядом присутствующих Томас.

Славон тут же возмутился, заикаясь от переизбытка алкоголя:

– Че-чего несешь? Э-это ты на-нас позвал по-пойти разве-ве-веяться! И бу-бутылки за-заставил спрятать!

– Не слушай его, – махнул руками отец, – он у нас чуть-чуть чокнутый. А давайте я вам лучше расскажу про свою первую зарубежную выставку?

– Спасибо, не надо, – хором отказались Таня и дядя Боря. А я добавила:

– Мы о ней уже около трех сотен раз слышали.

Папа надулся:

– Ну, дорогие мои, тогда сами что-нибудь веселое рассказывайте, – и, подумав, добавил: – Зануды.

– Давайте я вам лучше поведаю, как папа в школу к Нельке приехал? – предложила я, чувствуя, как настроение падает еще на градус, – сидеть с молодящимися взрослыми в известном ночном клубе – что может быть лучше для девушки? Не дай Бог меня в таком окружении увидит кто-нибудь из знакомых, слухов и смеха не оберешься!

– Пожалуй, не надо про школу, – не захотел папа, – давайте лучше коктейлей… молочных закажем?

– Давайте я лучше расскажу, как он своего сына в первый класс потащил? – вмешался дядя Боря, которому стало скучно.

Я с интересом на него посмотрела. Такого я еще никогда не слышала.

Однако эту занимательную историю я так и не узнала – к нашему столику подошел мужчина и поздоровался со всеми мягким, шелковым голосом. Я мгновенно обернулась – так и есть – тот самый менеджер группы «На краю». Есть же справедливость на белом свете!

– Андрей! – светским тоном приветствовал его папа, пожимая руку. – Добрый вечер – добрый вечер! Садись с нами – места достаточно.

– Спасибо, – улыбнулся мужчина и сел возле меня.

Я чуть руками не захлопала от восторга – на таком близком расстоянии он казался еще красивее. Черная рубашка с острым воротником подчеркивала его обаяние.

– Ты почти всех здесь знаешь, – говорил тем временем Томас, – это мои друзья. Они, как и я, принадлежат искусству.

И он стал перечислять их по именам.

А то я их не знала! С детства едва ли не каждую неделю наслаждаюсь их обществом.

– Славон, – немедленно поправили папу.

– Эта обворожительная леди, – указал она на Таню, закутанную в черную хламиду (я захихикала), – Татьяна. Почти что пушкинская героиня – ее фамилия Карина. Карина – Ларина, похоже, правда?

Я закашлялась – много раз мне доводилось слышать имя известного российского дизайнера Татьяны Кариной (Леша ее едва ли не боготворил), но не думала, что дизайнер может выглядеть вот так… стремно! И так ужасно одеваться! Вот уж чудеса…

– Наслышан-наслышан, – склонил голову Андрей с улыбкой.

Таня почему-то басовито захихикала.

– А это моя дочь – Катрина, – представил папа наконец и меня.

– У тебя уже такая взрослая дочь? – удивился менеджер.

Все удивляются, что у такого шалопая, как Томас, вообще могут быть дети.