Музыкант-3 (СИ)

Кто это так вопит? Стадион? А вот хрена, это я так ору! Да, забыл я про свой коронный проезд на коленях по газону, просто бегу как ошалелый куда-то в сторону ворот Яшина, а руки ребят пытаются меня поймать, чьи-то пальцы цепляют за майку, которая уже начинает трещать по швам… Наконец падаю на газон, и тут же образовывается куча-мала, из-под которой выбираюсь спустя только где-то полминуты.

— Ребята, не расслабляемся! — слышу голос Шестернева.

Да уж, расслабляться рановато. Играть еще чуть менее получаса, и обескураженные немцы быстро приходят в себя, начиная планомерную осаду нашей штрафной. В то же время оставляют в защите как минимум троих игроков, потому что если Численко отошел назад, то мы со Стрельцовым всегда готовы совершить рейд к чужим воротам. А второй пропущенный мяч ну очень сильно осложнит им задачу выхода в финал чемпионата мира.

Пятнадцать минут до финального свистка. Яшин в рамке творит чудеса, вытащив за последнюю четверть часа пару непростых мячей. Как говорится, нам бы день простоять, да ночь продержаться.

Смотрю на Морозова — тот разве что не подпрыгивает на месте, то и дело кидая взгляд на большие часы в центре табло, где на белом фоне жирно темнеют цифры — 1:0. Как же медленно движется минутная стрелка! Семь минут до финального свистка… Пытаемся организовать редкую контратаку. Меня загоняют в угол поля, и я там просто тяну время, прижав мяч к угловому флажку и растопырив руки.

Все кончается корнером. Еще возможность потянуть время. Понимаю, что не совсем по-джентльменски, но в данном случае счет важнее. На последней минуте — кажется, шло уже добавленное время — Беккенбауэр умудряется мазануть по мячу, находясь чуть ли не на 11-метровой отметке. Круглый укатывается в аут, звучит долгожданная трель судейского свистка, и я обессиленный падаю на газон, где запах подстриженной травы не смогло перебить даже 90-минутное вытаптывание бутсами. Все, мы в финале!

Глава 16

В раздевалке на удивление эмоции не били через край. Пробки от шампанского, во всяком случае, в потолок не летели. Первым делом я поблагодарил Стрельцова за филигранный пас, справедливо считая, что половина забитого гола принадлежит ему. Эдик немного смутился, махнул рукой и отправился в душ.

Банишевский проковылял ко мне и с чувством произнес:

— Егор, я даже рад, что так со мной получилось. Потому что если бы ты не играл вместо меня — еще неизвестно, как бы все закончилось!

Причем говорил он это совершенно искренне, я видел это по его глазам.

Нарисовавшиеся минут через пять Гранаткин с Ряшенцевым сдержанно поздравили нас с выходом в финал первенства мира, причем с таким видом, будто по-другому и быть не могло.

— Молодцы, выполнили установку тренера, — говорил между тем Гранаткин. — Вот что значит дисциплина, полная самоотдача на поле! Осталось доказать, что советский футбол — сильнейший в мире.

Эх, ребята, знали бы вы, как низко пал отечественный футбол в реальности Алексея Лозового, что и 4-е место, завоеванное в 1966 году, окажется в ближайшие полвека непревзойденным результатом! Да что там полвека, можно смело и на 100 лет загадывать — все равно в полуфинал чемпионата мира хрен попадем.

Хотя тут можно сказать и по-другому: что это другие страны шагнули вперед, а мы остались топтаться на месте. А тут еще, мать ее, Перестройка с последующим развалом СССР, а заодно и спортивных школ, откуда тренеры, получавшие копейки, уходили на базар торговать шмотками. А то и в бандиты подавались, или вовсе спивались… Ведь последние успехи национальной сборной как раз и пришлись на советский период — победа на Олимпийских Играх 1988 года и финал чемпионата Европы в том же году. Костяк сборной всегда составляй русские и украинцы, плюс туда иногда попадали грузины, армяне и представители прочих малых народностей.

— Гляди-ка, наш Малец сияет как начищенный самовар, — осклабился Серебряников.

— Имеет право парень, гол забил победный, — по-отечески потрепал меня за вихор проходивший мимо Стрельцов из душа с полотенцем на плече. — Щас бы, мужики, в баньку сходить, на скамейке прилечь, чтобы тебя веничком березовым по спине, да по заднице…

— А потом кваску холодного, а еще лучше пивка! — подхватил Численко.

— Могу попробовать устроить, — откликнулся я.

— Серьезно? Это где же ты в Англии баню видел?

— Есть одна, в Фулхэме. Пенсионер у меня там знакомый живет, Федором Максимовичем кличут, сам он родом с Алтая, а женился на англичанке, сейчас уже вдовец. Вот и поставил баньку, ностальгирует. Я у него несколько раз парился, пока за 'Челси' играл. Дух там какой — вы не представляете! Выходишь из баньки — и словно заново родился. Кстати, и квасок сам делает, вкуснотища!

— А что, нам же финал в Лондоне играть, завтра уже туда и отчаливаем, — оживился Шестернев. — Владимир Петрович, вы же не против, если мы в баньку к знакомому Егора наведаемся?

— Решим этот вопрос, — улыбнулся Морозов. — Я бы и сам с удовольствием попарился. Но сначала нужно будет согласовать с руководством.