Музыкантша

Документы оформили быстро, заведующая получила вознаграждение, и Анжела въехала в дом Раисы с небольшим чемоданчиком потрёпанной одежды. Раиса приготовила роскошный ужин по этому случаю, и за стол они сели втроём. Вовочка в присутствии незнакомой девушки дурачился, кривлялся, и даже попытался быть галантным, подкладывая на тарелку Анжелы лучшие куски тушёного мяса. Анжела спокойно принимала его ухаживания, и у Раисы отлегло от сердца. Первая встреча прошла как нельзя лучше, а всё остальное Раиса решила отложить на потом – пусть девочка немного привыкнет. Она задумала завтра же купить скрипку и подать заявление в музыкальную школу, искренне надеясь, что Анжела не устоит.

Пару недель Анжела жила спокойно. Раиса купила скрипку, и Анжела начала посещать музыкальную школу. Вовочка, очевидно от избытка эмоций, слёг в постель с сильнейшей ангиной. Раиса попросила Анжелу поухаживать за ним, чтобы не оставлять работу, и Анжела ходила в аптеку, давала Вовочке порошки и меняла повязку на горле. Через пару дней температура спала, и Вовочке стало лучше. Он пытался выказать Анжеле свою благодарность, мыча что-то нечленораздельное и поглаживая её по руке. Анжела же, хоть и была чужда сентиментальности, но парня не отталкивала. Его убожество странным образом притягивало её. Во время болезни, когда Вовочка спал, она подолгу вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, что за мысли бродят в его голове? Она прикладывала к его лбу прохладный компресс и внимательно следила за выражением его глаз. Однажды она даже сыграла ему на скрипке и была поражена результатом. Вовочка вдруг громко замычал, потом заплакал, кивая головой, словно китайский болванчик. Он просил её играть ещё и ещё, пока не уснул, свесив голову на грудь. Слеза, выкатившаяся из его глаза, оставила на щеке глянцевую дорожку. Анжела осторожно вытерла ему лицо, Вовочка почмокал губами во сне, и губы его растянулись в блаженной улыбке. Потом Анжела часто играла ему, пока он болел. Всякий раз Вовочка был чрезвычайно взволнован её игрой, напряжение достигало предела, Вовочка громко мычал, пытаясь выкрикивать её имя: «Анжел! Анжел!», а потом, измученный донельзя, засыпал.

Потом Вовочка начал выздоравливать, у Анжелы начались интенсивные занятия, Раиса стала брать сверхурочную работу, подыскивая выгодных заказчиков – она работала маляром-штукатуром. Раиса поздно возвращалась домой, и часть забот по хозяйству легла на плечи Анжелы. Вовочка успокоился, и Раиса гадала – надолго ли? Ей хотелось начать с Анжелой этот трудный разговор, но она не могла решиться и подумала, что пусть лучше ситуация разрешится сама собой. К чему заранее пугать девчонку? Может, у Вовочки всё давно прошло? Но она напрасно тешила себя надеждой. Как-то вечером они все вместе смотрели фильм, обычную слезливую мелодраму. Раиса задремала в кресле, когда до её ушей донеслись странные шлёпающие звуки. Она открыла глаза и увидела, что по телевизору показывают постельную сцену. Вовочка жадно смотрел, громко чмокал губами, из уголков рта текла слюна. Глаза его бешено вращались в орбитах. Рядом сидела Анжела, и Вовочка бросился на неё, пытаясь обнять и повалить на диван. Анжела оттолкнула его, вскочила, убежала в комнату и заперлась там. Вовочка бесновался ещё около получаса, молотил кулаками по дивану, сломал стул, разбил вазу, и, наконец, обессиленный рухнул на диван, забившись в судорогах. У Раисы тряслись руки, когда она делала ему укол. После укола Вовочка затих и уснул. Раиса накрыла его одеялом и постучала в комнату к Анжеле.

– Анжела, девочка моя, он не хотел тебя обидеть… ты же сама видишь, какой он… мне больно видеть, как он страдает! Помоги мне, век тебе этого не забуду! Всё для тебя сделаю! Веришь?! Хочешь, на колени стану?! – Раиса бухнулась на колени и лихорадочно схватила Анжелу за руки. – Помоги!

Анжела молчала, не пытаясь помочь. Раиса зарыдала.

– Господи! Да скажи ты хоть что-нибудь, не молчи! Человек ты или нет?! Что ж ты всё молчком, да молчком?! Слова не вытянешь. Я ведь, когда брала тебя, Вовочке помочь хотела… Знаю, ты и в таборе была, неужели никто не испортил тебя? Неужели мужика не знала? Люба-то, заведующая ваша, что сказала тебе? – Раиса встала с колен и тряхнула Анжелу за плечи. – Зачем я тебя в дом беру?

– По хозяйству помочь и с сыном вашим…

– Сказала всё-таки, что с сыном… Так вот, сынок мой единственный, взрослый уже, двадцать пять лет, а девушки не было… Оно и понятно, откуда ей взяться, девушке этой? Кто с ним захочет дело иметь по доброй воле и здравому рассудку? А у него затмение начинается, приступы… Вот я и подумала, что возьму девочку, она и поможет Вовочке моему… Ему ведь много не надо, пойми… Он как кот, получит своё и успокоится, да что с тебя, убудет что ли?! Я ведь на всё для тебя готова – играй, учись, потом в консерваторию поступить помогу, заплачу, если надо будет… Спаси, спаси нас, грешных… такие мы вот… но мы же есть… не убьёшь же его?! Он же живой, чувствует… да и ты ему приглянулась, вижу… не отталкивай его! – Раиса подняла на Анжелу умоляющие глаза. Девушка потупилась. И правда, что случится? Она уже была замужем. Можно закрыть глаза и ничего не видеть, можно выключить свет… Вовочка добрый, это не Роман… Да и признаться честно, там, в ночном, не было так уж противно… Может, старая Соня и права была? Анжела вздохнула.

– Хорошо. Я сделаю, как вы просите.

– Вот и умница. – Раиса поправила растрепавшиеся волосы. – Да у него не часто приступы, не бойся. Я же всё понимаю, но так хочется, чтобы и у него радость в жизни была, хоть такая… убогий он, блаженный… тебе зачтётся это. У Ангелов судьба не самая лёгкая, уж поверь. – Раиса тяжело поднялась. – Ложись, я ему укол сделала, до утра проспит.

Выходя, она ещё раз обернулась на Анжелу и улыбнулась ей жалкой, растерянной улыбкой, от которой у Анжелы дрогнуло сердце. «Убогие, – подумала она, – как я убогие… не нужные никому… а Вовочку жалко, он музыку любит».

На следующий день, когда Анжела вернулась из школы, Вовочка сидел на диване и смотрел порнофильм. Вид у него был отрешённый и озабоченный. Он внимательно всматривался в экран, из уголков рта текла слюна. Мужчина и женщина на экране бесстыдно совокуплялись, сопровождая действо стонами и вскриками. Анжела подошла к нему и села рядом на диван. Вовочка протянул к ней руки, тыча пальцем в экран и что-то радостно бормоча. Он не понимал, что с ним происходит, и хотел поиграть так же. Анжела скинула платье, и Вовочка обалдело уставился на её обнажённые груди. Он прикоснулся пальцем к соску и быстро отдёрнул его, будто обжегшись. Потом он грубо схватил Анжелу за шею и стал тыкаться ей в лицо, как слепой котёнок, пачкая её слюнями и пытаясь облизать языком – Вовочка не умел целоваться. Анжела сняла трусики и вытянулась на диване. Вовочка проделал то же самое. Анжела смотрела на его грузное рыхлое тело, но, к своему собственному удивлению, не испытывала ни стыда, ни отвращения. Ей пришло в голову, что они оба бездомные, отвергнутые всеми кошки, волею судеб встретившиеся на перекрёстке дорог в день, подходящий для соития. И то, что сейчас произойдёт, находится вне их власти и вне их желания. Инстинкт, только инстинкт продолжения рода руководит ими. Он сильнее и симпатий, и антипатий, и разума, он просто выше всего этого вздора. Им не под силу справиться с зовом природы. Во всяком случае, сейчас. Анжела улыбнулась и поманила Вовочку пальцем. Он неуклюже плюхнулся на диван и накрыл Анжелу своим грузным телом, бросая время от времени взгляды на экран и пытаясь копировать действия актёров. Анжела не испытывала неловкости, Вовочка тёрся об её упругий живот, пыхтел и сопел, пытаясь совершать колебательные движения. Его орган, налитой и твёрдый, как камень, нелепо тыкался Анжеле в ногу, и она чувствовала его жар. Вовочка никак не мог сообразить, что же ему делать дальше, и Анжела, сделав над собой усилие, взяла в руку его возбуждённый член и аккуратно ввела его в себя… Почувствовав нечто такое, что ему раньше никогда не доводилось испытывать, Вовочка вытаращил глаза, громко замычал, вскрикнул, конвульсивно дёрнулся пару раз и затих, лёжа прямо на Анжеле. Анжела почувствовала, как что-то тёплое и мокрое потекло у неё по ноге. Вовочка тяжело дышал. Он слез с Анжелы и лежал на диване, хватая ртом воздух. Анжела встала с их брачного ложа, взяла в руки скрипку, и как была совершенно голой, так и начала играть. Смычок едва касался струн, звуки лились, достигали потолка и камнем падали вниз, разбиваясь на множество разноцветных кусочков. Анжела закрыла глаза. Жертва, которую она принесла, наполнила её вдохновением и сладко-острым чувством жалости, смешанной с любовью. Вовочка спал на диване, оглушённый пережитым. Анжела закончила играть, накрыла Вовочку одеялом, оделась и ушла к себе.

Раиса, пришедшая поздно вечером, сразу всё поняла. Вовочка ещё не просыпался, а его вещи были сложены на кресле. Со слезами на глазах она обняла Анжелу и чмокнула её в щёку.

– Проголодалась? Я тут колбаски копчёной принесла, сырку… Давай, садись, покормлю тебя. Квартиру сегодня сдала, хозяин расплатился… – Раиса налила Анжеле чай. – Как он там? Давно спит?

– С обеда. Не волнуйтесь, нормально всё.

Раиса вздохнула.

– Как же не волнуйтесь… кассету-то я ему купила, думала, хватит этого… наивная, только хуже стало… ты иди, ложись, я уж тут с ним сама разберусь… Господи, что же я делаю! Анжелочка, скажи, – Раиса жалобно посмотрела на Анжелу, – есть ли мне прощение?

– Успокойтесь, Раиса Леонидовна, мне ваш сын не противен…

Раиса всплеснула руками.

– Да как же возможно такое?! Ушам своим не верю! Радость ты моя, да я для тебя…

Вовочка заворочался на кровати, Раиса бросилась делать ему укол, а Анжела удалилась к себе. Спалось ей в ту ночь хорошо. Когда она жила с родителями, ей казалось, что любовь даётся по праву рождения, хотя не могла понять, почему отец не любит её так, как мать. Когда она жила в таборе, ей казалось, что мужчины отбирают любовь силой у беспомощных женщин. Теперь она поняла, что любовь можно заслужить, можно купить, а можно вырастить. Из жалости и сострадания к ближнему, несправедливо обиженному судьбой.