Музыкантша

Женщина средних лет с гладко зачёсанными волосами сидела на скамейке, уставившись в одну точку. Руки её были сложены на коленях, а ноги сдвинуты вместе, отчего она казалась похожей на школьницу, сидящую за партой. Внезапно взгляд её оживился и стал осмысленным. Она начала постукивать пальцами по колену и что-то тихо напевать. Потом резко замолчала и стала нервно крутить головой. На соседней скамейке она заметила женщину – то была медсестра – и улыбка тронула её бескровные губы. Женщина подняла вверх подбородок и обратилась к медсестре:

– Лилит! Ты слышишь меня, Лилит!

Медсестра была сама кротость. Она улыбнулась и ответила:

– Я слышу вас.

Женщина скривила губы.

– Прошу, сколько можно тебе повторять – не обращайся ко мне на вы! Мы ведь подруги. Очень давние подруги. Скажи: «Я слышу тебя, Ангел!».

Медсестра послушно повторила:

– Я слышу тебя, Ангел.

– Так-то лучше… принеси мне скрипку. И прошу, не ешь больше сердце! Оно ведь совершенно не вкусное, сырое. Обещаешь?

– Да, конечно.

– Ты можешь говорить нормально? Что значит: «да, конечно»?! Скажи – я не буду есть его сердце!

– Я не буду есть его сердце. – Медсестра встала. – Я принесу скрипку.

Женщина на скамейке снова перестала обращать на неё внимание, она замолчала и уставилась в одну точку. Когда сестра вернулась, та сидела, запрокинув голову и закатив глаза. Сестра тронула её за руку. Женщина очнулась и непонимающе уставилась на неё.

– Откуда ты здесь? Что тебе нужно, чудовище? Не трогай меня! Это он мог жить без сердца, а я не могу! Уйди, слышишь! – Женщина начала стучать зубами.

Чтобы успокоить её, сестра показала ей скрипку.

– Я принесла то, что ты просила. Возьми, поиграй!

Женщина переключила внимание на инструмент, взяла его в руки и провела по струнам смычком. Волшебные звуки полились так легко и непринуждённо, словно были частью самой природы, и этой лечебницы, и частью всего живого и неживого вокруг. Те, кто находился в это время в больничном парке, замерли и стали прислушиваться к этим звукам, словно животные, услышав зов своих сородичей. Сестра тоже заслушалась, она знала это давно: её пациентка – гений. А сумасшествие гению не помеха…

Когда женщина закончила играть, то без сил рухнула на траву, ровно и аккуратно подстриженную, и осталась лежать там, не подавая признаков жизни. Сестра сбегала за креслом-каталкой и санитаром. Вдвоём они подняли женщину и усадили её в кресло. Сестра сделала ей укол. Дыхание женщины стало ровным, а лицо, до этого перекосившееся от непонятной злобы, разгладилось. Сестра медленно покатила кресло в сторону здания лечебницы. Старушки в больничных халатах, мимо которых она проезжала, обернулись ей вслед и помахали руками с зажатыми в них платочками.

Когда пациентка была уложена в кровать, сестра вернулась на крыльцо и закурила сигарету. Пожилой доктор в белом халате подошёл к ней.

– Ну что, Танечка, не замучила тебя наша музыкантша?

– Да нет… – Танечка пожала плечами. – Она может поправиться?

Доктор махнул рукой.

– Абсолютно безнадёжна. Я бы сказал – полнейшая деформация личности. Интересный, с точки зрения медицины, случай. Возможно, если бы она не была так гениальна, был бы какой-то шанс, но у неё, увы, его нет!

– Что, из-за гениальности?

– Да, из-за неё. Все гении безумны, дорогая Танечка. Разве вы не знали? Неужели вы думали, что нормальный человек может извлекать из куска дерева и парочки отрезков проволоки такие волшебные звуки?

Танечка выкурила сигарету, бросила её на пол и затушила носком туфельки.

– Ладно, я пошла! Дел много. До конца своих дней теперь буду благодарить Бога, что не вручил мне какой-нибудь дар, не подумав!

Врач засмеялся.

– О да! О да… но не спешите радоваться! Те, кто много общается с безумцами, сам в конце концов тоже становится таким. В нашем деле главное – вовремя покинуть палубу!

– Я учту. – Танечка улыбнулась.

Доктор остался стоять один. Он проводил Танечку глазами, а потом перевёл взгляд в больничный двор. По дорожке шёл мужчина восточной внешности с лёгкой сединой в чёрных волосах и дорогом костюме. Доктор поспешил ему навстречу.

– Ну как она? – Мужчина пытливо смотрел на доктора.

– Как? Нормально. То есть для её состояния, разумеется… приступы не повторялись, но гарантий дать не могу. Она устойчиво ненормальна… так можно сказать.

– Что за идиотское выражение! Устойчиво ненормальна!

– Согласен. Но улучшений нет, если вы это имели в виду. И не надейтесь на это, мой дорогой! Не хочу подпитывать вас ложной верой.

– Я всего лишь хочу, чтобы за ней был надлежащий уход, и она ни в чём не нуждалась. Я перевожу вам ежемесячно немалые суммы, и смею думать, что вы используете их по назначению.

– Конечно, вы можете не сомневаться! Я дам вам отчёт в любой момент, как только вы пожелаете. Не стоит оскорблять меня подозрениями.

– Я не пытаюсь. Напротив, я вам доверяю. Если бы было иначе, я разговаривал бы с вами не так и не здесь. И моей протеже здесь бы не было.

– Я понял вас. Мы делаем всё, что в наших силах. Как ваш сынок?

– Нормально. Растёт. Очень умный мальчик. Слава Богу, музыка ему совершенно безразлична. Он играет в шахматы. Кстати, она ничего не спрашивает о нём?

– Нет, ничего.

– Ну и хорошо. – Мужчина потёр висок, и доктор увидел, что его указательный палец забинтован.

– Что у вас с пальцем?

– Да так, пустяки… я выиграл партию в шахматы… у сына… нечаянно как-то получилось. В общем, он разнервничался и укусил меня за палец… Он ненавидит проигрывать… очень целеустремлённый характер…

– Ну, помилуйте! Разве можно поощрять такое?! Тем более, что мать…

– Хватит! Он совершенно нормален. Покажите мне ребёнка, который с радостью примет поражение в игре? Только другие хнычут, а он действует. Согласен, немного резко и неадекватно, но это поправимо. Не давайте совета, пока его у вас не попросят. Вам понятно?

– Вполне. – Доктор развёл руками.

– Я рад, что мы поняли друг друга. До свидания. Когда я могу увидеть её?

– Она сейчас спит. Был небольшой срыв, но сейчас всё нормально. Нам пришлось сделать укол, и теперь она проспит до утра. Заходите… никогда нельзя сказать точно, что будет завтра. Обычно она днём гуляет в саду.

– Хорошо. Я буду навещать её, по-возможности. А сейчас мне пора. Как вы думаете, она сможет когда-нибудь узнать меня?

– Откуда мне знать? Человеческая психика – это тайна за семью печатями, и мы не можем читать в ней, словно в открытой книге, чтобы там ни говорили. Я ведь не Бог. Да и зачем вам это?

– Сам не знаю. Наверное, незачем. До свидания.

Мужчина развернулся и быстро зашагал в сторону выхода. Доктор вытащил из кармана леденец и сунул его в рот – он пытался бросить курить.