Музыканты из Мичигана (СИ)

Трое его друзей повалили меня на асфальт. Я принимал попытки подняться, вырваться, но понимал, что они были бесполезны: сразу с тремя я не справлюсь. Парни принялись по очереди пинать меня, и должен сказать, что удары были не из слабых. Они пинали меня по ногам, по бокам, по животу и даже по голове. Я не сопротивлялся и, свернувшись в клубок, просто лежал не в силах даже издать какой-нибудь звук. Внутри всё болело, голова шла кругом, ничего не стало слышно, кроме биения моего сердца. Сознание потихоньку покидало меня, и я переставал чувствовать удары. Было не столько больно, сколько обидно и чертовски унизительно лежать тут и терпеть эти побои. Захотелось отрезать свой длинный язык: если бы не моя болтливость, меня бы тут не было.

Вдруг мой слух уловил вой сирены. Я с трудом открыл глаза и, сфокусировав взгляд, увидел полицейскую машину. Мигалка ослепила меня на мгновенье, и я зажмурился. Кажется, эти трое громил уже убежали… Или они всё ещё здесь? Всё ещё зверски избивают меня? Не знаю. Я ничего не чувствовал в то мгновение.

– Парень, ты как? – слышал я чей-то голос словно в тумане.

В голове снова возник образ Эрики. На моих губах появилось некое подобие улыбки, я еле слышно прохрипел:

– Отлично.

…И потерял сознание.

Когда я пришёл в себя, то сразу услышал голос Джеймса. Всё тело жутко болело от многочисленных побоев, но когда я слышал голос друга, всю боль будто рукой снимало. Я успел заскучать по нему.

Я кое-как сел на скамейке, на которой лежал всё это время, и огляделся. Я был в полицейском участке, это точно. Вокруг ходили люди в форме, будто вовсе не обращая на меня внимания, а где-то неподалёку надоедливо звонил телефон. Я попытался встать, но ничего не вышло: я не мог подняться на ноги без чужой помощи: они подкашивались; меня дико тошнило, и, кажется, у меня было сломано несколько рёбер.

– Да, конечно. – Из соседнего помещения вышел Джеймс, и его невесёлый взгляд остановился на мне. – Вставай, идём.

– Я не могу… – Воздух со свистом вырвался из моего горла, и я повторил: – Я не могу… не могу идти…

Друг тяжело вздохнул и, медленно приблизившись, присел на скамейку рядом со мной.

– Что болит?

– Всё. Джеймс, если бы ты знал, как мне плохо.

– А я тебе говорил, – сердито произнёс он, не поднимая на меня своего взгляда. – И сейчас мне ни чуть тебя не жаль. Я сказал, вставай. Поехали домой.

– Родители не примут меня обратно, тем более в таком состоянии…

– Да, видок у тебя не из лучших… Ладно. Пока что побудешь у меня дома, потом я что-нибудь придумаю.

– Спасибо, Джеймс, я…

– Достаточно разговоров, – сурово прервал меня он и встал. – Поехали.

– Помоги мне дойти до машины, прошу.

– Вставай и иди сам. Я жду тебя на улице.

Он ушёл, а я остался сидеть на скамейке, бессильно опустив руки на колени. Джеймс очень злится на меня, и я даже не знаю, как мне исправить своё положение. Я был разбит – физически и морально.

Взявшись за стену, я с огромным трудом поднялся на ноги и зажмурился. Внутри всё болело, голова раскалывалась на тысячу осколков. Хотелось разрыдаться от нестерпимой боли, но что-то не давало мне пустить слезу.

С грехом пополам я всё же добрался до машины и залез на переднее сиденье. Джеймс сидел, нервно барабаня пальцами по своему колену.

– Под сиденьем есть холодный чай, – равнодушно произнёс он и завёл мотор.

Я промолчал. Мне не хотелось пить, хотя меня бросало в жар каждые несколько минут. Я посмотрел в зеркало и ужаснулся: кровь запеклась на лице, под левым глазом красовался синяк, а бровь была рассечена.

– Ну как, тебе полегчало?

Я бросил на Джеймса ничего не выражающий взгляд, но он даже не посмотрел в мою сторону.

– По-моему, ещё больше поплохело. Тошнит. Меня сейчас вырвет.

Друг остановил машину и молча указал на дверцу.

– Спасибо, – прохрипел я и, кое-как выбравшись, остановился у дорожного знака.

Какое-то время я стоял, упёршись руками в колени и дожидаясь, когда рвота сама подступит к горлу. Вскоре меня вырвало, и я, откашлявшись, вернулся в машину.

– Тебя арестовали, – произнёс Джеймс, когда я без сил облокотился на сиденье. – Ты нанёс тяжкое телесное повреждение тому парню, знаешь?

– Знаю. – Говорить мне было тяжело, но я старался, чтобы голос мой звучал уверенно и не дрожал. – Он… Он обозвал Эрику шлюхой. Я должен был отомстить ему.

– А он потом отомстил тебе.

– Мне было почти не больно.

– Да? По твоему виду не скажешь.

Я замолчал и закрыл глаза. Джеймс посмотрел на меня и, вздохнув, сказал:

– Я отвезу тебя в больницу.

– Нет! Не стоит. Я в порядке.

– Логан, закрой свой рот. Я вижу, что ты не в порядке. У тебя может быть сотрясение мозга, если, конечно, он у тебя остался, потому что, когда ты принял решение идти драться с Большим Джонни, ты явно думал другим местом.

Я слабо усмехнулся, но промолчал. Вообще-то Джеймс был прав: я не в порядке. Мне была приятна его забота. Да, он жутко злился на меня, но, несмотря на это, продолжал волноваться за моё здоровье. Я отвернулся к окну, и слабая улыбка коснулась моих разбитых губ.