MW-08-09

Капитаны его кораблей тоже проявляли чудеса храбрости, посему около половины восьмого вечера весы, на которых взвешивались судьбы сражения, начали выравниваться. Англичане потеряли два корабля, многие были серьезно повреждены. Сам Нельсон, тяжело раненый картечным осколком в голову, так что "оторванная от кости кожа спадала на его единственный глаз и погружала в совершеннейшую тьму", лежал в каюте "Vanguard"-a и не видел, как ураганный огонь "Ориента" за несколько мгновений расколошматил гор­дость британского флота, "Беллерофонта". Брюйес, еще видя какой-то шанс победы, наконец-то подал сигнал Вильнёву атаковать англичан. Располагающий лучшими французскими линейными кораблями Вильнёв мог бы прижать усталые английские корабли к берегу и расстрелять их прямой наводкой. Но французам в этот день катастрофически не везло - Вильнёв сигналов не заметил, сам же не отважился предпринимать какую-либо инициативу и вскоре после того... удрал с поля битвы.

При трагической бездеятельности Вильнёва битва, ведущаяся в трагических обстоятельствах при на­ступающей темноте, начала принимать для французов нехороший оборот. Их потери составили уже пять ко­раблей, когда после восьми вечера пушечное ядро убило Брюйеса. В десять вечера флагман "Ориент" неожи­данно загорелся. Огонь распространялся с такой скоростью, что не было и речи, чтобы его погасить. Гигант­ский факел осветил весь залив. Около одиннадцати вечера огонь добрался до порохового погреба, раздался чудовищный взрыв, и наибольший из принимавших участие в битве кораблей исчез с поверхности моря. Это настолько подействовало на обе стороны, что на какое-то время бой прекратился, и над заливом нависла со­вершеннейшая тишина.

После возобновления боевых действий ситуация французов превратилась в критическую. Вскоре фре­гат "Serieuse", взлетев в воздух, разделил судьбу "Ориента". Несмотря на страшные усилия, англичане никак не могли сломить сопротивления пяти оставшихся французских судов, которые, не обращая внимания на то, что битва была проиграна, еще тринадцать часов вели неравный бой, покрывая славой флот революционной Франции. В 3.00 бой был прерван на два часа, когда же он вновь продолжился, то перешел в резню. Французы не прекращали сопротивляться. Раненый снарядом в лицо контр-адмирал Дюшайля в горячке орал морякам:

- Не переставайте стрелять! Последний выстрел может оказаться победным!

Его "Франклин" в 2 часа дня спустил свой флаг последним.

В битве при Абукире погибло тысяча семьсот французских моряков, и три тысячи попали в плен. От всего флота сохранились лишь корабли Вильнёва. Потери англичан были намного меньшими (неполных де­вятьсот человек), но большинство их судов уже не могло вести бой, экипажи от усталости теряли сознание прямо на своем посту.

Когда через семь лет пришло время последнего раунда великой англо-французской гонки за трон в царстве морей и океанов, во главе флота Альбиона вновь встал Хорас Нельсон. Главой же французского флота Наполеон с совершенно непонятным легкомыслием сделал скомпроментировавшего себя под Абукир­ком предателя Пьера Шарля де Вильнёва (1763-1806), хотя сам же в письме к генералу Лористону назвал его "ничтожеством".

Финал наступил 21 октября 1805 года у мыса Трафальгар (неподалеку от Кадикса). В этой битве при­няли участие все наибольшие жеребцы парусной эпохи. Возглавляемый Вильнёвом франко-испанский флот состоял из тридцати четырех линейных кораблей (в том числе здесь был и "Сантиссима Тринидад"). Нельсон располагал всего лишь двадцатью семью линейными кораблями, но в загашнике у него имелась британская "вундерваффе" - новый, чрезвычайно действенный сигнальный код Попхема, дающий возможность непосред­ственной связи между отдельными судами в ходе сражения. С помощью именно этого кода в 11.40 с борта флагмана "Виктори" он отдал знаменитый сигнал-приказ: "England expects that every man will do his duty" ("Англия ожидает, что каждый выполнит свой долг"). До сегодняшнего дня, ежегодно, 21 октября, в присут­ствии тысячных толп, британские моряки повторяют "святой сигнал" на законсервированной в сухом доке в Портсмуте "Виктори".

Последняя битва линейных кораблей была самой кровавой из всех тех, что разыгрывались до того. Дул легкий западный ветер. С Атлантики шла высокая волна, предвещая шторм. Некоторые участники битвы говорили впоследствии, что в памяти у них сохранилась не столько само сражение, сколько единственный в своем роде вид табуна великолепных судов, мчащихся прямо в солнце в облаках белоснежных парусов.