Мы

Трое господ за завтраком были как на подбор здоровые и самоуверенные: голландец, американец и русский. Хорошо одетые, загорелые, не экономящие на представительских расходах, пахнущие одеколоном, из тех людей, кто позволяет другим людям себя брить, из тех людей, кого можно увидеть на палубе яхты. Огромные наручные часы говорили о том, что они принадлежат к другой породе, и наша компания из четверых по сравнению с ними казалась серенькой и скромненькой. Мы с Конни накануне плохо спали, Кэт и Алби вообще не сомкнули глаз и по-прежнему находились то ли под действием наркотиков, то ли алкоголя, то ли того и другого. Если от них несло пивом и спиртом, то от меня несло неодобрением. Между мной и Алби назревал серьезный разговор. Администрация отеля уже успела пожаловаться насчет вчерашней ночной вечеринки, и я ждал подходящего момента объявить, что, во-первых, не собираюсь оплачивать содержимое мини-бара, а во-вторых, меня отнюдь не радует, что мы пропустили бо́льшую часть нашего последнего утра в Амстердаме из-за похмелья. Итак, мы всемером сидели в мрачной подземной комнате для завтраков за столиками, слишком близко стоящими друг к другу, и поглощали резкий кофе с крауссанами, что продают в целлофановых обертках, пока бизнесмены вели громогласный разговор.

— Люди говорят о производственной цене, — рассуждал красивый американец, — и мы не глупые, мы видим этот фактор, но где же выгода, если мы остаемся с дерьмовым продуктом? — (Молодой, около тридцати, мускулистый парень с сизым подбородком, в сшитой на заказ рубашке.) — Наши теперешние производители, мы отсылаем им назад от десяти до пятнадцати процентов как брак или несоответствие норме.

— Ложная экономия, — кивнул голландец, чуть худощавее, не такой уверенный, больше похожий на помощника или посредника. Возможно, в городе проходила деловая конференция или какая-нибудь торговая ярмарка.

— Совершенно верно. Ложная экономия. Вы нам предлагаете, и мы за это ухватились, согласованность, эффективность, транспортные связи…

— Надежность… — добавил русский.

— Беспроигрышная ситуация, — сказал голландец, нахватавшийся деловых идиом для каждого случая.

Они продолжали в том же духе, а я попробовал вернуть наш разговор ко времени регистрации, хранению багажа, важности разумной упаковки. Вечером мы отправлялись в Мюнхен поездом, в спальном вагоне, затем через Альпы в Верону, Виченцу, Падую и Венецию — путешествие, казавшееся полным романтики, когда я заказывал билеты и отели, но превратившееся в чреватый опасностями путь.

Несмотря на все мои усилия, Алби и Кэт были заворожены мужчинами за правым столиком — они все время закатывали глаза, трясли головой, насмешливо прищелкивали языком от всех этих разговоров о сроках, размерах прибыли и брендах.

— Возьмем эту модель, — сказал американец, и через стол полетела глянцевая брошюра, достаточно близко от нас, чтобы мы могли ее разглядеть.

Брошюра иллюстрировала оружие, какую-то штурмовую винтовку, и это была лишь одна из многочисленных глянцевых книжечек среди кофейных чашек. Мы сидели достаточно близко, чтобы протянуть руку и схватить какую-нибудь, и на секунду мне показалось, что Алби так и сделает. Вот винтовка, любовно снятая крупным планом, а вот та же винтовка в разобранном виде, в бережных руках наемника. Я не эксперт по боевому оружию, но лично мне этот предмет показался абсурдным. Снабженный оптическим прицелом, запасными обоймами и съемным штыком-ножом, он выглядел как оружие, которое мог бы нарисовать подросток, — космическая винтовка. И действительно, последовало обсуждение сектора охоты и отдыха, аксессуаров, которые они докупят, технических новинок и штуковин. «Интересно, — подумал я, — они что, производители оружия?» И допил свой кофе.

— Что ж, Кэт, — сказал я, — к сожалению, пришла пора прощаться!

Но никто меня не слушал. Они были очень заняты тем, что глазели на троицу и вовсю старались телепатировать неодобрение. Кэт вытянула к ним шею, расправила плечи и выпучила глаза в духе уличного театра. Мало того что эти трое капиталисты, но обсуждать подобное ремесло на публике, средь бела дня, голосами, от которых трясутся кофейные чашки?

— В общем, музей открывается в десять! — Я начал вставать.

— Вы здесь в отпуске? — поинтересовался голландец, не в силах больше игнорировать пристальные взгляды.

— Всего на два дня, к сожалению, — сказал я вполне нейтрально, как мне показалось. — Идемте же. Нам еще нужно выписаться из отеля.

В эту секунду Алби с шумом отодвинул стул, поднялся и крепко оперся обеими руками о соседний столик.

— Туалетная комната вон там, — произнес он непривычно четко.

Американец расправил плечи:

— А зачем нам туалетная комната, сынок?

— Чтобы отмыться от всей этой крови, — ответил Алби, и сразу произошло несколько событий, причем не все из них ясно отпечатались у меня в мозгу.