Мы

Развернув разговор в русло бонусов по страховке, я принялся раскладывать по тарелкам макаронную запеканку с тунцом, ошпарив тыльную сторону ладони Конни жирными нитками расплавленного чеддера, горячего, как лава, и, пока она отлепляла их от руки, Джейк возобновил свой монолог, наклоняясь через меня за бутылкой. Если я когда и думал о воздушных акробатах, то воображение всегда рисовало гладкого широкоплечего типа, похожего на Берта Ланкастера, напомаженного и в трико. Джейк был дикий человек, с густым волосяным покровом цвета баскетбольного мяча, но все равно безоговорочно красивым: мужественное лицо, кельтская татуировка вокруг бицепса, спутанная рыжая грива волос, собранных в пучок грязной резинкой. Когда он говорил — а говорил он много, — глаза его горели, он смотрел на Конни сквозь меня, так что я был вынужден смириться с бессовестным соблазнением. Растерявшись, я потянулся к простецкому салату, щедро сдобренному солодовым уксусом и растительным маслом, — моя сестра обладала редким кулинарным даром, благодаря которому даже обыкновенный листовой салат отдавал у нее чипсами из пакета.

— Тот момент, когда ты находишься в воздухе, — рассказывал Джейк, протягивая руки к потолку, — когда ты падаешь, но почти летишь, ничто с ним не сравнится. Ты стараешься задержать его, но он… быстротечен. Все равно что стараться удержать оргазм. Вам знакомо это чувство?

— Знакомо ли оно мне? — невозмутимо повторила Конни. — Да я его испытываю прямо сейчас.

Это заставило меня громко расхохотаться, но я перехватил злобный взгляд Джейка и живенько начал предлагать острый салат:

— Кому салат «Айсберг»? Кто хочет «Айсберг»?

11. Химикаты

Макаронная запеканка с тунцом легла в желудок как кусок горячей глины, а монолог Джейка продолжался и за сладким — нелепым десертом, состоявшим из пропитанного хересом бисквита, на который выдавили столько сливок из баллончика и украсили сверху таким количеством цветного драже и мармелада, что вполне бы хватило на диабет второго типа. Конни и Джейк к этому времени уже перегибались через меня, феромоны между ними так и клубились, а эротическое силовое поле отодвигало мой стульчик все дальше и дальше от шаткого стола, пока в конце концов я не оказался практически в коридоре среди велосипедов и стопок «Желтых страниц». В какой-то момент Конни, должно быть, это заметила, потому что повернулась ко мне и спросила:

— А ты чем занимаешься, Даниель?

Что ж, с именем она почти угадала.

— Я ученый.

— Да, твоя сестра мне рассказывала. Доктор наук. В какой области?

— Биохимия, но в настоящий момент я изучаю дрозофилу, плодовую мушку.

— Расскажи.

— Рассказать?

— Ну да, — сказала она. — Если это не государственная тайна.

— Нет, конечно, просто люди обычно не интересуются подробностями. Даже не знаю, как мне… Ладно, мы используем различные химикаты, чтобы понять генетическую мутацию…

Джейк громко застонал, а я почувствовал, что моей щеки что-то коснулось, когда он потянулся за вином. Некоторые при слове «ученый» представляют сумасшедшего с дикими глазами или лизоблюда в белом воротничке, работающего на какую-то фанатичную организацию, статиста из фильма о Джеймсе Бонде. Во всяком случае, именно такими считал ученых Джейк.

— Мутацию?! — возмутился он. — Зачем подвергать мутации плодовую мушку? Оставьте беднягу в покое.

— Но в мутации, по сути, нет ничего неестественного. Это всего лишь еще один термин для эволю…

— Мне кажется неправильным вмешиваться в природу. — Теперь он обращался ко всему столу. — Пестициды, фунгициды — все это зло.

В качестве гипотезы вряд ли сойдет.

— Не уверен, что химическое соединение само по себе является злом. Его могут использовать безответственно или глупо, и, как ни печально, так иногда прои…

— У одной моей знакомой есть участок в Сток-Ньюингтоне, она использует одну органику, и продукты у нее прекрасные, просто прекрасные…

— Уверен, это так, но не думаю, что в Сток-Ньюингтоне случаются нашествия саранчи, или ежегодные засухи, или истощение почвы…

— Морковка должна иметь вкус морковки! — выкрикнул он туманный non sequitur[5].

— Простите, я не совсем…

— Химикаты. Во всем виноваты химикаты!

Еще один non sequitur.

— Но… химикаты повсюду. Морковь сама по себе состоит из химикатов, салат тоже химикаты. Особенно этот. Ты, Джейк, состоишь из химикатов.

Джейк оскорбился.

— Ничего подобного! — выкрикнул он, а Конни расхохоталась.

— Прости, но это так, — сказал я. — В тебе шесть основных элементов, шестьдесят пять процентов кислорода, восемнадцать процентов углерода, десять процентов…

— А все оттого, что люди пытаются выращивать клубнику в пустыне. Если бы мы все употребляли местные продукты, выращенные естественным путем, без всяких этих химикатов…

— Звучит прекрасно, но если в почве не хватает основных питательных веществ, если ваша семья голодает из-за тли или грибка, то в таком случае вы должны быть благодарны некоторым из этих злостных химикатов.