Мы

– Я хочу обсудить с тобой одну вещь. Одно предложение, которое я могу подать в комитет, когда они будут решать, как поступить с твоим делом.

– Какое? – Если он знает магический трюк, который вытащит меня из передряги, то я весь внимание.

– Мы еще никогда не проводили тренинги по многообразию, и я хотел бы начать. Как ты отнесешься к тому, чтобы в обмен на закрытие жалобы с минимальным упоминанием в личном деле поговорить с нашими сотрудниками о своем опыте?

– О… моем опыте?

– Столкновения с гомофобией. Ты можешь рассказать, каково это – быть гомосексуальным спортсменом. Поиск общего языка – лучший способ борьбы с предрассудками, верно? Я хочу, чтобы ты поделился своим уникальным видением, и тогда им будет проще понять, что вы отличаетесь друг от друга не настолько сильно, как они полагают. Даже просто рассказав о себе, ты принесешь немалую пользу.

Моя голова немедленно наполняется возражениями. Формально я даже не гей. Я бисексуал. У меня нет многолетнего опыта столкновения с гомофобией. Я веду открытую жизнь всего пару недель. Я не эксперт.

А если б даже и был… Я ненавижу делиться личными переживаниями на работе.

Но я здесь ради того, чтобы спасти ее. Работу, которую я люблю. И потому я делаю то, что обещал себе сделать.

– Хорошо, – соглашаюсь я. – С удовольствием выступлю.

Он улыбается.

– Замечательно. Тогда мы вернемся к этому разговору после заседания дисциплинарного комитета. А ты пока получи от врача допуск к работе. Ты очень нужен команде. Особенно с учетом того, что мистер Дэнтон отстранен от работы.

Я выпрямляюсь.

– Кто их сейчас тренирует?

– Жиль с помощью Фрейзера. Но, Джейми, не паникуй. Ты нужен ребятам, но эту неделю, пока все не закончится, они вполне продержатся на плаву.

Он пожимает мне руку, и я так спешу выйти, что только за порогом осознаю, насколько уверенно он говорил о моем возвращении. Это греет мне душу. Шагая по слякотному тротуару, я смотрю на часы. Всего девять тридцать. Вес, наверное, уже у себя на арене, но еще не на льду. Я звоню ему на мобильный, и он отвечает после первого же гудка.

– Привет! Как все прошло?

– Неплохо. Кажется, я смогу выкрутиться. – Я рассказываю о жалобе, которую подали мои игроки.

– Иисусе. Это невероятно!

– Ага. Обожаю этих ребят. Но есть одна загвоздка. Билл хочет, чтобы я вызвался рассказать сотрудникам клуба о своем опыте столкновения с гомофобией. Ну, ты понимаешь… я ведь эксперт, – фыркаю я. – Это будет самое короткое выступление в истории.

– Тебе нужна помощь?

Я чуть было не говорю ему «нет» – по привычке, ведь прозвучало слово на «п» – но вовремя останавливаю себя.

– Что ты имеешь в виду?

– Я могу рассказать им о том, каково это – быть геем в хоккее. В колледже я весь первый год срал кирпичами при мысли о том, что со мной сделают, если узнают. Если это поможет тебе и твоему боссу, я могу прийти и выступить вместо тебя.

Я останавливаюсь.

– Серьезно? – Я представляю выражение на их лицах, когда в конференц-зал зайдет Вес – самый успешный новичок десятилетия в НХЛ.

– Конечно. Почему бы и нет? Рано или поздно Фрэнк Донован заставит меня толкнуть подобную речь перед клубом. Так что потренируюсь у вас.

– Вау. Окей. Хорошо. Если ты меня выручишь, я буду целую неделю кормить тебя вкусными ужинами.

– Каннинг, – его голос становится протяжным и низким, – а можно я сам выберу свою награду?

– Ну… я только за.

Он смеется.

– Люблю тебя. Все, мне пора на лед. Пообедаем вместе? – Вечером он играет с «Шаркс». А я, судя по всему, буду попивать коктейли в ложе у подружек и жен.

Но сначала – обед с моим любимым мужчиной.

– Обязательно. Увидимся дома.

Когда мы отключаемся, я спускаюсь в метро и начинаю придумывать, что из любимых блюд Веса сделаю на обед. На душе у меня теперь много легче.

Глава 32

Джейми

Неделю спустя присяжные выносят вердикт: невиновен.

Ну ладно, я приукрасил для драматизма. Никаких присяжных там не было. Только члены дисциплинарного комитета, и вынесли они не вердикт, а «официальное заключение», где говорилось, что мои действия по отношению к Дэнтону были, скорее всего, спровоцированы медикаментами, которые я принимал. Теперь мое личное дело содержит предупреждение, но к моему облегчению никаких других дисциплинарных мер предпринято не было. Хотя Вес всю неделю убеждал меня не волноваться, я все равно представлял наихудшие варианты исхода. Как хорошо, что я наконец-то могу спокойно вздохнуть.

Днем в понедельник я пружинистым шагом захожу на каток, вдыхаю бодрящий воздух и с наслаждением ощущаю на лице холодок. Дети уже раскатываются на льду. Дэнтона нет. Утром я пересекся с Биллом и узнал, что Дэнтон останется отстранен до тех пор, пока жалобу на него не рассмотрят. Я не спросил, почему мое «дело» уладили первым. Я просто рад, что так вышло, и все.

Когда я подхожу к бортику, меня замечают. Кто-то из ребят машет мне, кто-то кричит: «С возвращением, тренер Каннинг!», но навстречу бросается только один. Это Данлоп.