Мы будем на этой войне. Диверсанты

Это означало, что первым ползёт лейтенант Мамбеталиев, следом – лейтенант Седых, за ним – округлый, как и положено генералу, постоянно потеющий, несмотря на обезвоживание, и страдающий одышкой Тарасевич, за генералом ползёт командир группы, за ним следует старший лейтенант Кубаев, замыкает группу старший лейтенант Шахов.

Завязавшийся бой стал быстро смещаться в сторону спецназовцев. Беспорядочный грохот автоматных и пулемётных очередей приближался, его догоняли ухающие взрывы, первые осколки с пугающим визгом полетели над головами, что значительно осложнило ситуацию. Группа и «клиент» шли без бронежилетов, в одних разгрузках: операция не предполагала плотного огневого контакта с противником, поэтому тащить на себе лишний груз никто из офицеров не собирался, действовать приходилось скрытно и тихо, что при полной амуниции очень непросто.

Перестрелка быстро докатилась до группы. Рядом с притаившимися в траве офицерами побежали разгорячённые бойцы со знаками различия войск Объединённой Оппозиции – белыми лентами на левых рукавах курток.

Они вели огонь на бегу, иногда падали, стреляли, поднимались и бежали снова, перепрыгивая в спешке через спецназовцев, вряд ли в кутерьме успевая осознать, кто это лежит: враг или свои; целы, ранены или мертвы.

Кто-то что-то кричал, кто-то отборно матерился, отдавая приказы – то залечь, прикрывая отход остальных, то перебежками переместиться на другую позицию.

Мины выли и выстужали душу, ложась совсем рядом, осколки страшной косой секли траву.

Взрыв грохнул неподалёку от Туркалёва, вжавшегося насколько было возможно в землю, закрывшего голову руками, будто это могло помочь.

На него швырнуло нашпигованного осколками, дико заоравшего солдата. От непереносимой боли боец дрыгал ногами в берцах.

Туркалёв заставил себя открыться, перевернувшись на спину. Слышать в таком положении воющие на подлёте мины неизмеримо сложнее, чем лёжа на животе, уткнувшись лицом в землю. Он оттолкнул сучащие ноги раненого в сторону, и вновь перекатился на живот, подальше от орущего солдата.

Тут вдруг вскочил генерал-майор и с дурным от страха лицом побежал в сторону леса.

– … твою мать!!! – заорал капитан. – Ложись!!!

Неимоверным усилием воли заставив тело оторваться от спасительной земли, он дёрнулся за генералом, но услышал вой очередной летящей мины и снова вжался в землю.

Взрывы пехотной и прилетевшей мины слились почти в один. Генерала подбросило, осколки с комьями земли секущим градом полетели в стороны.

Над Янычаром пронеслась тугая горячая волна. Мгновение спустя, он поднял голову и увидел Тарасевича с оторванной по колено правой ногой. Тот, выгнувшись от мучительной боли, лежал на спине и дико орал, стуча руками по земле, судорожно скребя её холёными пальцами.

Матерясь сквозь зубы, капитан пополз к генералу, осторожно тыкая перед собою ножом разведчика, опасаясь услышать характерный скрежет. Если вдруг противопехотные мины окажутся перед ним, а генерал сумел их перепрыгнуть, напоровшись всё же на другую, то придётся искать обходной путь, и не факт, что там удастся проползти.

Лезвие ножа беспрепятственно уходило в землю. Мины на подлёте продолжали выть, разрываясь где-то впереди, ближе к лесу. Там же бухали противопехотные. На них напоролись остатки отряда, стремящиеся к спасительному лесному массиву.

Капитан дополз до Тарасевича и вколол ему промедол. Генерал обмяк, а Янычар принялся перетягивать культю с торчащей костью и бьющей толчками чёрной кровью. К капитану подползли остальные парни и начали помогать.

– Все целы? – неожиданно охрипшим голосом спросил Алексей.

– Меня в левое плечо зацепило, – ответил Седых. – Рука немеет.

– Куба, помоги Негативу, – попросил Янычар.

Кубаев стал оказывать ему первую помощь.

Тарасевич, тяжело дыша, спросил:

– Что со мной?

– Ранены вы, товарищ генерал-майор, – тактично ответил капитан, продолжая перетягивать культю.

– Яйца… Яйца целы? – срывающимся голосом спросил Тарасевич.

Он приподнялся и увидел, что правой ноги до колена нет.

– Ы-ы-ы!!! – завыл генерал. – Нога!!! Где нога?! Найдите ногу!!! Её пришьют в госпитале!!!

– Диск где? – жёстко спросил Туркалёв.

– Ы-ы-ы!!! – не слыша его, выл генерал. – Найдите ногу!!!

– Мамба, посмотри, – коротко бросил капитан Мамбеталиеву.

Тот, немного приподнявшись, осмотрелся, что-то увидел в высокой траве, пополз в ту сторону, тоже аккуратно тыкая перед собою ножом. Потом, не разворачиваясь, начал пятиться. Молча показал капитану измочаленный кусок чужой ноги в берце. Отстранился так, чтобы свет проклятой луны попал на уцелевшую ногу Тарасевича, сравнил берцы на целой ноге и на оторванной, отрицательно покрутил головой. Оба были левые и вообще не похожи. У генерала новый, качественный, а у Мамбы в руках стоптанный, с полустёртым каблуком, вместо шнурка кусок медной проволоки.

Янычар, заговорщицки сморщившись, незаметно слегка махнул рукой и произнёс:

– Нашли вашу ногу, товарищ генерал-майор. Там аккуратный срез, любой хирург спокойно пришьёт, будет как новая. Где диск?

– Если я скажу, вы меня бросите, – тяжело дыша, ответил Тарасевич.