Мы будем жить

— Тебе лучше вылететь уже сегодня, — пробормотал Анквилла.

— Да, я считаю, мы должны отказать Западному блоку в любой поддержке и отозвать специалистов, если план будет осуществляться. До четверга мы можем дать им возможность подумать, — предложила Лакшми. Сулла кивнула.

— Согласна. Это первое, что необходимо сделать. Но будет ли этого достаточно? Они уже владеют многими технологиями самостоятельно.

— Они не производят самостоятельно иммуномодуляторы и не смогут их производить, — стал перечислять Дик, — о геомеханической энергии нет и речи, так же, как о лан-технологии. Но я думаю, главный упор — это защита от радиации, которая им понадобится, и которая без наших людей неосуществима, технологии долголетия… вся элита состоит из пожилых людей.

— И все равно, — вздохнула Лю, — выключить противника — слишком заманчиво. Они могут полагать, что после победы в войне найдут способ заставить нас сотрудничать.

— Что мы еще можем сделать, чтобы остановить их? — спросила Сулла. Анквилла поднял руку. Все затихли.

— Давайте я обрисую ситуацию, — предложил он, — как она выглядит с нашей стороны. Ядерная зима, разрушение экологии планеты, гибель миллионов и даже миллиардов людей — все это неизбежные следствия, к которым мы были готовы уже тогда, когда передавали урку технологию строительства космических дисколетов. Мировая война — с нашим вмешательством или без него — началась бы в ближайшие 20 лет. План А хальтаяты, рассчитанный на 150 лет, все равно был неосуществим. Итак, война началась. Что в этой ситуации выгодно нам? Максимальное ослабление воюющих сторон. Мы должны повторить стратегию США во Второй мировой. Добиться максимального разрушения и деградации всех воюющих стран и заработать попутно как можно больше денег, территорий, материальных средств, влияния. В идеале вообще желательно разрушение всех ныне существующих государств и переход власти в руки амару. Далее. Чем для нас плох план "Огненный столп"? Нет, не разрушением экологии, культуры и массовой гибелью. Все это в любом случае неизбежно. Этот план для нас плох тем, что одна из воюющих сторон полностью сохраняет свое влияние и колоссальное преимущество. Западный блок продолжит говорить с нами с позиции сильного. Более того — единственной силы на планете. Поэтому, — Анквилла сделал паузу, — единственный для нас логичный выход в таком случае: поддержать более слабую сторону. И нанести военный удар по силам Западного блока.

По комнате пронесся шум. Анквилла повысил голос.

— Напоминаю, что этот вариант рассматривался Рабочей Группой и внесен в общий стратегический план как один из приемлемых, причем именно в случае опасности существенного превосходства одной из сторон. Смотрите вариант 32-б ветви С.

Амару молчали, словно никто из них не решался начать говорить. Я бы высказался, но я не маллку — мой голос здесь значит меньше, чем другие.

Тишину нарушила Сулла.

— Анквилла прав. Действительно, этот вариант рассматривался. Мы должны разработать конкретный план удара. Мы сами располагаем сейчас двадцатью боевыми дисками, с лазерно-ракетным оборудованием. Следует ли Клаусу донести информацию о возможном ударе с нашей стороны? Иначе говоря, будем ли мы угрожать?

— Не стоит, — быстро вступил Анквилла, — если они не откажутся от плана по-хорошему, что ж… сами напросились.

Я покосился на деда. Так и не могу к нему привыкнуть! Каждый раз он чем-нибудь меня да удивляет. Похоже, он бы даже предпочел такой вариант развития событий — чтобы урку уже поуничтожали друг друга быстрее, а мы бы начали строить наш мир… дивный новый мир, м-да…

С другой стороны, он почему-то обычно оказывается прав. Урку ведут себя именно так, как он предсказывает. А он предлагает всего лишь не мешать им в этом.

— Пока никто не знает, как отреагирует Западный блок на ультиматум Клауса, — уточнила Сулла, — есть еще у кого-то идеи общего характера? Нет? Предлагаю разделиться на две группы, одна разработает ультиматум, другая займется тактикой ответного удара.

— Я думаю, мы с Клаусом займемся дипломатией, — Анквилла подмигнул мне, — а для тактической разработки пригласите еще нескольких военных и обязательно пилотов.

Через четыре часа я вышел из утнаири. И сразу заметил одинокую фигурку, примостившуюся с кита в руках на одном из художественно разбросанных по краю Аруапы деревянных резных блоков.

Алиса поднялась мне навстречу.

— Ты что, так и сидела тут все это время? — я обнял ее.

— А какая разница, где сидеть…

Мы поцеловались.

— Что вы там решили? — спросила Алиса. Не размыкая объятий, мы потихоньку пошли к выходу с Аруапы, туда, где главная спиральная аллея уходила под чуть заметный уклон.

— Ничего хорошего, — сказал я, — но наверное, мы выживем. В конце концов, это единственное, чего мы с самого начала добивались.

Алиса вздохнула. Ей уже не надо объяснять, что некоторые вещи даже у амару на какое-то время носят секретный характер.

— Знаешь что? — сказал я, — тебе ведь не обязательно возвращаться в Москву прямо сейчас. Я очень тебя прошу, поживи здесь еще неделю. Да хотя бы до воскресенья.

— А ты?