Мы были лжецами

Сегодня утром я валялся в гамаке (в Клермонте, а не в Каддлдауне). За завтраком я съел кусочек шоколадного торта без муки, а потом пытался читать книгу о постколониализме.

Книга о том, какой предстает Индия в западной литературе – страна и ее люди выглядят утрированно, экзотично, эта идея потрясла меня месяц назад.

Я читал книгу, лежа в гамаке, целых два часа, а потом не выдержал. Съел еще кусок торта. Выпил молока. Прежде чем снова взяться за чтение.

Потому что книга тяжелая. Я хочу понять ее смысл, но не могу.

Пока.

Я хочу выучить все новые слова, разобраться во всех сносках и примечаниях.

Я хочу познать историю.

Но не могу.

Пока.

От этого я чувствую себя неучем, но любознательным.

И не то чтобы я такой уж неспособный,

просто я как будто отправляюсь в долгое плавание по бескрайним морям,

и от меня потребуется многое из того, чему я отчаянно хочу научиться.

А потом я вдруг поймал себя на мысли, что

Ты и я,

То, что происходит между нами,

Очень похоже на то,

Что происходит между мной и этой книгой.

Я неуч, но любознательный.

Не такой уж неспособный, но я как будто отправляюсь в долгое плавание

по бескрайним морям.

И от меня потребуется многое из того, чему я отчаянно хочу научиться.

Кади!

Ветер ревет так громко, предвещая ураган. Он воет, пробираясь сквозь трещины в старых стенах Рэд Гейта, сотрясает двери – все как обычно.

Ему должно быть стыдно за то, что он издает такие нелепые звуки. Мне нравится думать вот о чем: в кино ветер всегда стонет, но настоящий ветер плачет как скрипка.

Но нет.

Кэрри не разрешает нам выходить из дома. Она все пугает нас страшилками о каком-то урагане, который они пережили на Бичвуде в восьмидесятых. Бет и ее бойфренда тогда чуть не сдуло с Периметра. Мы все должны сидеть взаперти.

Джонни и Уилл смотрят какой-то фильм внизу, уминая хлеб из цуккини. Я смотрю в окно. Вижу очертания Уиндемира, но не могу разглядеть твое окно.

Я хочу его увидеть.

Почему я не вижу твоего окна?

Почему я раньше никогда не пытался разглядеть твое окно из своего окна?

Стыд и позор.

Я иду к тебе.

Через минуту увижу тебя.

Гат

P.S. Я тебя не увидел. Ты уже спишь. Я стоял под твоими окнами, но в доме было темно. Я оставляю эту записку, сложенную бумажным самолетиком, в твоем почтовом ящике.

P.P.S. Если я не доживу до рассвета, став жертвой урагана, знай: я люблю тебя.

Как создавался роман «Мы были Лжецами»

Почему они стали «Лжецами»?

Читатели часто спрашивают меня, почему я назвала своих героев «Лжецами». В предложении для издательства и ранних черновиках романа я объясняла, как они получили свое прозвище в семье. Но впоследствии исключила этот фрагмент. Мне не хотелось уделять слишком много внимания детству героев. Восстанавливаю этот пробел: