Мы действительно друзья? (СИ)

Вот смотрю на Никиту Евгеньевича и думаю: ах, ты, двуличная скотина! Значит, на меня орешь, говоришь каждые пять минут, что уволишь, а перед Артуром, значит, в ангела превращаешься? Да что в нем такого, что люди меняются? Какую магию он на них применяет?

— Соболев, если так будете пристально на меня смотреть, не получите зарплату, – не глядя на меня и перелистывая журнал, сказал мой бесценный начальник.

— Извините, просто вы сегодня очень хорошо выглядите, – сказал я любезно. Может, лесть помогает расположить к себе людей?

Но Никита Евгеньевич посмотрел на меня поверх очков как–то незаинтересованно.

— Чего вам надо? – спросил он скептически.

Я удивленно посмотрел на него. Я что, не могу сделать комплимент своему любимому начальнику? Ну, в моем случае это выглядит слишком дико.

— Да ничего... А правда, что вы готовы мне отпуск дать в январе?

Начальник мой подправил очки и произнес гордо:

— Только по просьбе Артура Алексеевича! Он сын самого Артемьева! Таким в просьбах лучше не отказывать!

— Да ну? – усмехнулся я. – Не думал, что папаша Артура так влиятелен...

Но Никита Евгеньевич уже вышел по своим делам. Вот интересно, когда Артур поговорил с ним? Но потом вспомнил, когда он пришел встречать меня с работы. Тогда еще и босс вел себя странно, отпустил меня с работы пораньше. Видимо, тогда это и случилось. Но больше меня поражает мама. Как она могла скрыть это от меня? Почему она со мной это не обсудила? И почему она дала согласие, они же подохнут без меня тут?! Куча вопросов и ни одного ответа.

Зашел парень в наш бутик. Натянув улыбку на лицо, я подошел поздороваться, но слова застряли в горле. А что тут делает этот геюшка, имя которого я уже забыл?

Сейчас он выглядел чуть по–другому. Темные волосы были собраны в короткий хвост, глаза не накрашены, выглядел он как совершенно обычный парень: простая светлая куртка, светлые, широкие джинсы. Сейчас, увидев меня, у него челюсть отвисла, а брови от удивления были приподняты. А я ухмыльнулся, вот значит ты какой в жизни, сволочный гей.

— Добро пожаловать, – пропел я. Блин, как же его звали?

— А... Ага...

Он хотел было выйти, но вдруг остановился и повернулся ко мне.

— Так значит, это тебя Артур любит?

Я напрягся. Этот идиот ему все рассказал? Прибью, как встречусь.

— Я не понимаю, о чем ты.

Гей внезапно улыбнулся как–то коварно.

— Не понимаешь значит... Он тебе не нужен?

— Если ничего не покупаешь, то проваливай! – огрызнулся я.

— Ну, чего так грубить? С клиентами так нельзя, Стасик, – усмехнулся он. – А если Артур тебе не нужен, то прекрати с ним общаться. Ты его не любишь, зато его люблю я.

— Проваливай, – сказал я жестко.

— И он полюбит меня, – продолжал гей. – Ты не знаешь, как он страдает из–за тебя. Если бы он любил меня, я бы сделал его счастливым.

Я схватил вешалку и нацелил ее на гея. Тот усмехнулся и, прежде чем выйти, бросил:

— Он разлюбит тебя и полюбит меня. Надеюсь, мы больше не встретимся.

Когда он вышел, я вздохнул и опустил вешалку. Артур действительно страдает из–за меня? Если бы он мне не нравился, общался бы я с ним? Навряд ли, мне никто из одноклассников не нравится, исключая Сашу, но я же с ними не общаюсь, не еду к ним домой, не гуляю и тем более, не целуюсь... О чем я думаю на работе? Поразмышляю об этом потом!

Наступил ноябрь. Брр, не любимый мой месяц. И вообще, я не люблю осень, не люблю зиму, не люблю лето. Может, только весна радует мои глаза, да и то, смотря какая весна. А ноябрь по–зимнему холодный, капает мерзкий и холодный дождь, и всегда такой пасмурный. Я же говорил, что мое настроение всегда связано с погодой?

Вот и сейчас утром, я проснулся в плохом настроении. Хотя сейчас и наступили осенние каникулы.

Не успел я окончательно проснуться, как мне кто–то позвонил. Ну вот и первая жертва моего плохого настроения! Номер был незнакомый, что вызвало у меня удивление.

— Да? – ответил я.

— Станислав? – услышал знакомый мужской голос. С чего это мне звонит папаша Артура?

— Да, это я.

— Я не разбудил вас?

— Нет, я во сне разговариваю. Алексей Сергеевич, что вам надо?

— Хотел узнать, как у вас продвигаются дела по поводу Артура?

— А? Дела по поводу Артура? – удивился я.

— Только не говорите, что вы забыли! – раздраженно воскликнул папка Артура. — Я просил вас исправить моего сына! Вы с ним хотя бы об этом говорили?

— Да, конечно, – зевнул я. – Сказал, что подумает.

Тут вспомнил про гея. Рассказать про него? А что сказать? Знаете, вашего сына любит один гей, а Артур его нет, потому что любит меня? Или... соврать. Сказать, что они влюблены друг в друга, а папаша избавит нас от гея... Я даже улыбнулся своим мыслям, пока голос Алесея Сергеевича не привел меня в себя.

— Станислав, вы меня слышите? Не выяснили, кто его геем сделал?

А я все еще был в культурном шоке от себя. Как я мог подумать о таком? Что мною управляло в этот момент?

— Извините, – наконец, произнес я, – я не в курсе.

— Так выясните это скорее! На следующей неделе состоится знакомство между Альбиной и Артуром, за это время исправьте его!

— Не указывайте мне, – холодно произнес я. – А не то, откажусь.