Мы - до нас

            - А эту копейку нашел у паперти храма сторож Виктор. Он бывший сапер, и говорит, что без всякого миноискателя чувствует металл руками. Но дело не в этом, а в дате. Вот видите: 1937 год. Это тоже свидетельство нашей русской святости. И того, кто подал милостыню, и кто сидел, принимая ее на паперти, и кто совершал службу в храме, куда в любую минуту могли ворваться представители воинствующей безбожной власти. Десятки тысяч людей претерпели мученическую смерть: были расстреляны, утоплены в прорубях, повешены прямо на царских вратах, закопаны живыми в землю только за то, что до конца исповедывали веру своих предков, веру во Христа!

            Владимир Всеволодович пустил копейку по кругу, чтобы каждый мог прикоснуться с ней, а через нее и к тому, кто не побоялся отказаться от этой веры в самое страшное для нее время и продолжил:

            - Да, они погибли, вслед за царственными мучениками искупая грехи своих предков. Зато теперь у нас есть целый сонм святых новомучеников и исповедников российских, по сути наших старших современников, которые, предстоя перед Богом, молятся за нас и за Россию!

            Дальше разговор пошел вперебивку, в зависимости от вопросов: о том, что когда не было телевизоров, главным развлечением людей особенно долгими зимними вечерами, было чтение житий святых… о том, что с древности русские люди старались жить по закону и совести… о том, что русские купцы некогда были самыми честными купцами в мире, и именно с ними предпочитали иметь дело заморские покупатели…Наконец, Владимир Всеволодович опять заговорил о главном – о гармонии, которую намного больше и тоньше, чем мы, понимали предки, и готов был говорить об этом хоть до следующего дня. Но тут Наталья Васильевна, у которой, как оказалось, куры еще были не кормлены, взяла свой камень и положила его прямо перед академиком.

            - Что я его, зря, что ли сюда несла?..

            - Ой, простите! – спохватился Владимир Всеволодович, взглянул на камень и сразу же забыл, о чем он только что вел разговор.

            - Валентин, видите? – послышался его короткий диалог с помощником.

            - Да!

            - Это же мрамор!

            - Заметьте, обожженный…

            - С явными следами мозаики!

            - И клеймо… Дата, Владимир Всеволодович, смотрите, дата, точнее, только начало ее: « В Лето…»!

            - Ай, какая досада: сохранилась только часть надписи! – воскликнул Владимир Всеволодович. И хотя он огорченно качал головой, в тоне его звучали торжественные нотки: - Тем не менее, первый раз в жизни, до окончательного сбора информации я готов сделать точный вывод, что здесь стоял терем Владимира Мономаха, когда он был Смоленским князем. Только он, сын византийской принцессы, внук по матери византийского императора, мог позволить себе заказать для тыльной стороны печки мраморную плиту с мозаикой!

            - Более чем убеждает! – согласился Валентин.

            - Там, кажется, назревает что-то интересное! – напрягая слух, шепнул Лене Стас.

            - Ты так думаешь? – рассеянно переспросила его та.

            Но уже и все остальные за столом почувствовали, что найдено действительно нечто очень важное.

            - А в чем дело, Владимир Всеволодович? – со всех сторон стола послышались голоса.

            - Объясните и нам!

            Академик и охотно стал объяснять:

            - Вот этот камень был когда-то частью большой мраморной плиты, которая, в свою очередь была тыльной частью печки князя Владимира Мономаха.

            - А что, он разве бывал в наших краях? – удивился дядя Андрей.

            - Вот те раз! – развел руками академик. – Да он не просто бывал здесь, а жил, правил, вершил, как утверждают летопись, справедливый и праведный суд над вашими предками!

            - Надо же, а я думал, он только в Киеве был… - покачал головой дядя Андрей.

            - И я тоже… - поддержали его сразу несколько голосов.

            - Да, он был в Киеве, великим князем. Но отнюдь не большую часть своей долгой жизни. Ну-ка, Даниил, ты у нас энциклопедист, скажи точно, сколько?

            - Давай, Данька, не подведи науку! – подбадривающе воскликнул Александр, и Даниил, не задумываясь, ответил:

            - Князь Владимир Мономах родился в 1073 и умер в 1125 годах. Стал князем в Ростово-Суздальской земле в тринадцать лет, а великим князем в 1113 году. Следовательно, из сорока девяти лет своего княжения, на Киевском столе он сидел двенадцать лет и еще почти ровно один месяц.

            - А теперь скажи-ка нам, когда он был князем в Смоленске? – попросил академик.

            Даниил и тут без запинки ответил:

            - Первый раз в 1070-1072 годах и второй с 1078 до смерти своего батюшки в 1094 году, правда, на этот раз, одновременно с княжением в Чернигове.

             - Вот видите, так что у него было достаточно времени, чтобы построить здесь терем по своему вкусу и, возможно по вкусу любимой жены, английской принцессы Гиты!

            Владимир Всеволодович немного помолчал, словно отдыхая после тяжелого важного дела, и подытожил:

            - Вот так-то, уважаемые потомки подданных князя Мономаха! Жаль, только, что не сохранилось продолжение надписи. Тогда бы мы точно могли бы знать и точную дату основания вашей Покровки!

            - Кабы я могла тогда это предвидеть… - с сожалением вздохнула Наталья Васильевна.

            - Тогда бы ты и всю плиту к себе домой утащила! – захохотал дядя Андрей. – Вот была бы гармония!

            И все рассмеялись.