Мы - до нас

            - Да, - сокрушенно вздыхая, говорил Владимир Всеволодович. – Я думал времена коварного обольстителя Дон Жуана, погубившего Дездемону Яго, матери Гамлета давно миновали, а оказывается, нет – они и сегодня живут и продолжают творить зло!

            - Бедная девочка! Я уже начала всерьез опасаться за нее. Да и Стасику тоже досталось! – вторила ему медсестра. – Хотя, конечно, мог бы сначала и поговорить с ней, расспросить обо всем…

            - Ничего, он свое уже получил за то, что любимой девушке не поверил! – остановил ее академик. - А этим, - с такой угрозой в голосе пообещал он, что Лена со Стасом даже переглянулись. – Я такой зачет в зачетку их жизни поставлю – чтобы навсегда эту историю запомнили!

            Владимир Всеволодович с медсестрой замолчали, и теперь у Стаса с Леной снова нашлись слова:

            - А что за стихотворение ты шептал, когда я только вошла? Честно говоря, сначала я решила, что у тебя бред…

            - «Междоусобица»...

            - Почитай?..

            - Хорошо! – с радостью согласился Стас, готовый исполнить любую просьбу, любое желание любимой девушки, но в последний момент вдруг передумал:

            - Но только лучше другое… Называется: «После набега». Ладно?

            Лена согласно – она тоже все, что угодно готова была сделать для Стаса, кивнула, и тот начал:

                        Пахнет избами горелыми,

                        Горько от печаль-туги:

                        Снова огненными стрелами

                        Одождили Русь враги.

                        То ль монголы, то ли половцы -

                        Шлем и латы до колен…

                        Пали в сече добры молодцы,

                        Верных жен погнали в плен.

                        Что не выжжено – изрублено.

                        Полетел по миру слух:

                        Все в Руси навек погублено,

                        Угасает русский дух!

                        Но из ям, где воды алые,

                        Из кустов, из лебеды

                        Выползают дети малые,

                        Спрятанные от беды.

                        Долго маму безответную,

                        Плача, детвора зовет…

                        В этом плаче песнь победную

                        Мир услышал: «Русь живет!»

            - «Русь живет», здорово! – повторив, восторженно прошептала Лена.

            За окном стало совсем темно.

            Вошедшая медсестра посмотрела на дочь, взглядом спросила, как Стас, и, увидев одобрительный кивок, сняла капельницу. Но при этом предупредила, что хоть, к счастью, все и обошлось, но ему еще нужно лежать, как минимум до вечера.

            - А уже и так вечер! – кивая на окно, усмехнулся Стас: Как говорится: «За окошком вечер, за окошком – ветер!»

            - Ну, раз шутишь, и за Есенина взялся, то значит, и правда, можно скоро вставать! – улыбнулась ему медсестра и пробормотала. – Только не многовато ли стихов за последнее время? Хотя… когда твой отец – обращаясь уже Лене мечтательно вздохнула она, - ко мне женихался и тоже стихи читал, я словно бы над землей поднималась… Но сейчас, кажется уже и я заговорить ими готова…

            И, громко продекламировав: «Будет буря, мы поспорим!» – она со словами: - «А на улице и правда, такое… такое сейчас творится. Пойду посмотрю!» - вышла.

            Стас с Леной, не зная, что и сказать, долго-долго смотрели на закрытую дверь. Слов больше не была. Была только щемящее ощущение счастья и переполнявшая душу нежность, которая заставила их, не сговариваясь, потянуться друг к другу… Словно вечный миг продолжалось это движение, но, наконец, губы их встретились, приоткрылись… И в тот же миг за окном вспыхнула невероятно яркая молния, а потом раздался страшный, оглушительный раскат грома.

            - Ничего себе поцелуй… - с трудом отрываясь от губ девушки, смущенно пробормотал Стас.

            - И почему на свадьбах кричат всегда горько? – провела ладошкой по лбу, словно бы опьяневшая Лена - Это же так сладко! - Одно слово - мёдпункт

            - А обещала, что больше не будешь слова ломать – не зная, что и говорить-то положено в подобных случаях, помнил ей Стас.

            - Ничего сейчас можно! Ведь это же у меня – первый раз в жизни…

            - Думаешь у меня второй?

            - Правда?!

            - Ну ведь мы же с тобой обещали всегда правду друг другу говорить. А после обручения и вовсе обязаны будем.

            - Правду… всегда… обручение… - эхом отозвалась Лена. – Как же я люблю тебя, Стасик!

            - Думаешь, я тебя не люблю? – тоже эхом откликнулся тот.

            А за окном ревело, трещало… с грохотом повалилась, наверное, лет сто, не меньше, выдерживавшая грозы и сильные ветры, огромная липа…

            - Вот это ураган! – с восхищением показал на окно Стас, - Смотри, что творится!

            Но Лена даже не посмотрела в ту сторону.

            - Ну и пусть! С тобой мне ничего не страшно…- шептала она, положив голову на плечо Стаса, и тот свободной рукой гладил ее мягкие золотистые волосы…

4

- Где?! – в один голос вскричала Лена и Стас.

            Едва на улице закончился один ураган, как почти сразу же начался новый.

            Причем, прямо в палате медпункта, и в образе Вани.

            Влетев, словно вихрь в дверь, он оглядел умиротворенных Лену со Стасом и закричал:

            - Лежите, сидите тут! А на площадке такое сейчас творится!!

            - Да знаем мы все! – лениво отмахнулась от него Лена. – Мамка уже говорила. Да и сами мы не слепые!

            - Да, ураган! – подтвердил Стас.

            - Какой ураган? И что вы тут можете знать?! Даже задохнулся от возмущения Ваня. - Плита наша нашлась!

            - Как нашлась! – мигом сел Стас.

            - Где?! - обрадованно уточнила Лена.

            - А вот и не скажу! - сделав вид, что обиделся, принялся торговаться Ваня. - А самим вам вовек не догадаться!

            - В лесу? – предположил Стас и услышал в ответ торжествующее:

            - Не-а!