Мы - драконы + Бонус

— Ты не понимаешь, девочка, — покачала головой Сибилла, — черной магии не нужны ни деньги, ни даже годы жизни, как берет Эзара. Кровь. Королевская кровь дракона — вот та плата, которую требует черная магия за этот амулет. Алентайна приняла тьму в свою душу, амулет пробуждается кровью, а почему иначе магию называют черной?

— Что я должна сделать? — голос Иви был едва слышен.

Колдунья выставила руку вперед, перевернув вверх ладонью, у них на глазах воздух пошел рябью, засеребрился, а потом из вихря серебристых точек соткался острый кинжал и лег в протянутую ладонь.

— Окропить амулет кровью дракона. Выбирать тебе: отец, любой из братьев, кузен твой тоже сгодится.

— Дастиан… — простонала Ивейна, пряча лицо в ладонях.

— Да, он, — кивнула Сибилла, — заодно расчистишь братьям путь к трону. Только смотри, это не просто капли крови, что можно получить из рассеченного пальца. Кровь должна быть из самого сердца. Ты сама выберешь, чью грудь пронзишь этим кинжалом, и как только кровь драконьего сердца попадет на амулет, он оживет, вберет в себя первородный огонь, и вы снова станете такими, как прежде.

В домике было так тихо, что, казалось, даже воздух звенит от напряжения.

— Почему вы такая жестокая? — тихо сказала Ивейна, опустив плечи. Расселу было больно на нее смотреть.

— Разве это я, принцесса? Разве это мне нужна твоя кровь? Здесь я всего лишь проводник, я не требую от тебя плату, но магии нужна жертва, такой закон. Ты хочешь победить зло, но как? Хлопая ресницами и роняя слезы? Нет, моя дорогая, зло можно победить только злом, надо лишь чтобы оно было в руках человека с чистым сердцем. Меч сам по себе зло, но если он используется во благо, разве он не помогает победить другое зло? А настоящая любовь жертвенна, моя милая. Если ты любишь своих отца и братьев, то должна чем-то пожертвовать… Кстати, — ее словно озарило, — я совсем не подумала, этот твой возлюбленный, он ведь тоже дракон? Вот и чудно, если он тебе дорог, то и он подойдет. Так даже лучше, возлюбленного ты себе потом другого найдешь, к дочери дракона очередь будет стоять от Пиковых скал до Северного моря, а отца и братьев можно и поберечь.

Ивейна содрогнулась от этих слов и снова прижалась лицом к плечу Северина. Рассел с болью смотрел на вздрагивающие худенькие плечи, и осознание того, что он ничем не может помочь, выворачивала душу.

— А почему я ничего так и не вспомнил, Сибилла? — негромко спросил он колдунью. Та скосила глаза на Ивейну.

— Все управится само собой, Итем Родерик, как только она разбудит амулет.

Иви снова вздрогнула, Рассел хотел было ее обнять, но она отвела его руки, подняла голову и решительно молвила.

— Хорошо, я согласна, Сибилла. Дайте мне кинжал.

— Подумай хорошо, принцесса, — отвела руку с кинжалом рыжая ведьма, — ты ведь помнишь, что грозит тебе за связь с черной магией?

— Да, — твердо ответила Ив и протянула руку, — я знаю.

Сибилла улыбнулась одними лишь кончиками губ, поднесла кинжал к губам, подула, и из ее рта вырвалось черное облако, покрывшее лезвие и просочившееся внутрь. А потом протянула орудие Ивейне.

— Поторопись, принцесса, я пустила черную магию в мир, у тебя совсем мало времени. Кстати, — она снова отвела руку с кинжалом, когда Ивейна потянулась за ним, — забыла тебя предупредить, ты никому не должна говорить об этом, иначе равновесие нарушится, и амулет не проснется. И все жертвы будут напрасны. Если Алентайна узнает, что вы живы, она выпустит из себя тьму, и тогда вас уже ничего не спасет.

И она протянула кинжал.

Глава 22

Назад шли молча. Ивейне не хотелось говорить, хотя Рассел время от времени делал попытки завести беседу. Иви понимала, что он хочет отвлечь ее, поддержать, но услышанное настолько оглушило, настолько выбило из привычного мира, что у нее совсем не осталось сил на разговоры.

Она никак не могла заставить себя думать о себе самой, как о принцессе. Амирана Элисса? Кто эта девушка? Себя она ощущала Ивейной, маленькой некрасивой Иви, а амирана была просто прелестна, Ив помнила огромную картину, которую видела в замке амира Болигарда. И этот огромный черный дракон с золотыми жилами ее отец? Грозный властный амир Эррегор, а не добрый, покладистый, глядящий на нее с любовью Абидал? А какие же красивые, высокие и стройные амираны были на той картине!

Слезы снова потекли из глаз Ивейны, Рассел смотрел искоса, поджав губы, но ничего не говорил. А что тут скажешь? Он ничем ей не поможет, она и только она одна должна выбрать, чью жизнь отдать взамен за то, что орланы снова станут принцами.

Ивейна вспомнила, как подозрительно странно стала вести себя матушка Тона после того, как они в спешке покинули Сиридан. Усадила орланов за стол, выделила им лучшие покои, Ивейне не давала даже тарелку после себя вымыть.

— Рас, вы с матушкой знали правду обо мне и братьях? — она даже остановилась. Девин вздохнул.