Мы дрались против «Тигров»

В октябре или ноябре 1944 года дали команду грузиться на станции Вайноде. Есть населенные пункты, которые запоминаются надолго…. До него двадцать километров, а грязь такая, что дороги – не дороги, а болота. Наступишь, сапог останется, а нога вылезает. Даже из зашнурованного ботинка нога выскакивала! На железнодорожную насыпь забраться нельзя – за это можно и пулю получить. На проложенную бревенчатую гать пускают только автомашины. Пришлось идти колонным путем через лес. Более суток полк преодолевал двадцать километров! Самоходки садились в грязь по днище, они даже двигаться не могли. Спереди к гусеницам привязывали бревно. Бревно – под себя, под себя, и – перебираешься на длину корпуса. Потом бревно отвязываешь и опять… То трос порвется, то бревно вырвется, то трак сломается.

Ну, тем не менее, погрузились, и перевезли нас под Варшаву Начали мы наступать на Млаву в направлении города Эльбинг. Развернулись ночью. Ничего не видно Кого-то бьем, в кого-то стреляем, только ракеты, сполохи выстрелов и взрывов. Короче говоря, Млаву взяли. Наша 19-я танковая бригада пошла в передовой отряд, и я с ними. Дальше пошли на Прейс-Холлянд (Paslek). Танки взяли левее, а я пошел по шоссейной дороге с задачей выйти на северную и северо-восточную окраину Прейс-Холлянда. Прошли станцию Марау (Morzewo). Она оставалась чуть в стороне от шоссе. Думаю: «Мне станцию не говорили захватывать, но надо посмотреть, что там такое». Подошли, смотрю, эшелоны стоят, народу много. Я остановил колонну, приказал развернуть машины орудиями на станцию. А в качестве переводчика взял мальчишку из угнанных в Германию, который к нам по дороге прибился. Он свободно говорил по-немецки. Подошли к станции. Стоит толпа гражданских немцев и солдат, на путях – воинский эшелон. Попытался выяснить, кто главный. Приказал, чтобы солдаты шли сдаваться. И в это время из этой толпы автоматная очередь по нам. Мальчишка согнулся, упал, я отскочил за угол. Дал сигнал: «Огонь!» Пару снарядов мы по этому эшелону выпустили. В кого попали, не знаю. Принцип такой – в меня стреляют, я стреляю. Вернулся, приказал, чтобы военные сдавались или всех уничтожим. В это время толпа ведет этих немцев, что стреляли, к нашим машинам. Сдал их автоматчикам, их связали и оставили несколько человек дожидаться наши войска, чтобы их сдать. Парнишку перевязали и отправили в госпиталь. Санитаров у нас не было. А толпа гражданских окружила машины, кричит: «Не стрелят, не стрелят… это фашисты!» – на них показывают. Я говорю: «Ребята, давай быстрей от этой толпы сматываться».

С этой станции пошли на Прейс-Холлянд. Дорога идет по высокой насыпи, с обеих сторон которой – пятиметровые откосы. Она вся забита беженцами, огромными фурами, как в фильмах про Дикий Запад. Все они движутся на Прейс-Холлянд, занимая оба ряда. Чуть правее нас, под углом, идет в этот город еще одна дорога. Смотрю, а по ней движется какая-то немецкая часть – артиллерия, самоходные установки, грузовики. Если они успеют войти в город раньше меня, то закрепятся там, и я ничего с ними не сделаю. Даю команду: «Держаться левой стороны. Задраить люки. Вперед!» Пришлось давить эти повозки. Кто не свернул с дороги, тот попал под гусеницы. Все же я успел выскочить на окраину, развернул машины, подпустил колонны метров на 500–600 и начал вести огонь. Колонну рассеял, а в это время пришла бригада. Вот так мы заняли город. Считаю, что это я его захватил. Не все же танкистам захватывать! На другой день мы получили задачу передвигаться дальше на Эльбинг. Какие-то еще городки по ходу брали. Противник в основном был в населенных пунктах. Подойдешь к городку, выберешь дом побольше, по нижнему этажу дашь, он и обвалится; или по саду в полосе атаки дашь пару снарядов. Ведь если пойдешь не стреляя, то тебя могут самого подбить. Снаряды, конечно, экономишь.

Подошли к Эльбингу примерно 20–25 января. Взяли город ночью. В ресторанах играла музыка, гуляки на улице были. Нашему полку поставили задачу, занять деревни Баумгарт (Ogorodniki), Трунц (Milejewo) и Гросс Штобой (Kamiennik Wielki), с тем, чтобы перекрыть дорогу на Эльбинг отступающим из-под Кенигсберга немецким частям. Моя батарея расположилась у деревни Гросс Штобой, батарея капитана Зверева заняла Баумгарт и еще одна батарея – Трунц. К своим позициям мы на буксире подтянули два брошенных «Шермана» – они не могли забраться на пригорок по обледеневшей дороге и, видимо, их бросили. Потом их пулеметы мне здорово помогли.

Самоходная установка ИСУ-152 на марше.