Мы другие

   —  Я не дал ему умереть своей смертью. Я нашел его в тюрьме, где он сидел по другому делу, помог выйти оттуда, а потом встретился с ним. Перед тем как его убить, я все рассказал ему, рассказал о своей боли, глядя в его черные безжизненные глаза. Знаешь, Андрей, что самое страшное было в них? В них ничего не было, кроме животного желания освободиться. Они были пустые, словно кто-то черной краской нарисовал две бусинки и заставил их бегать в разные стороны. Я убил его без сожаления, не получив никакого морального удовлетворения от мести. Я просто уничтожил бешеное животное, которое выбрало для себя такой путь, — закончил свой рассказ Николай Николаевич.

Затем они минут тридцать молчали, думая каждый о своем. На улице было темно. Несмотря на то, что половина бутылки была выпита, оба оставались трезвыми. Андрей наконец решил спросить про ситуацию в Вене:

   —  Как так получилось, что Владимир погиб и мы не выполнили задание?

   —  Предатели — это оружие, которое будет всегда. Кстати, предательство — это тоже особая форма проявления эгоизма, когда личные выгоды одного покупаются тысячекратной ценой других. Воспользовавшись этим же оружием, мы уничтожили тех, кто устроил на вас засаду, — ответил Николай Николаевич.

   —  Я видел одного из них, он был там, когда приехали полиция и пожарные. Я с ним виделся в Казани — это был сильный Хан их рода. Он тоже уничтожен? — спросил Андрей.

   —  Да, их всех по наводке накрыли в квартире в Вене в этот же день. Семь человек осталось там навсегда. Можешь не беспокоиться, — заверил его Николай Николаевич.

   —  Владимир спас мне жизнь, пересадив меня в другую машину, — с грустью в голосе проговорил Андрей.

   —  Я знаю. Он, наверное, что-то почувствовал и пошел на это сознательно. Он спас тебе жизнь и сохранил информацию, которой мы теперь обладаем. Мы знаем, что она выйдет наружу тогда, когда нужно будет нам.

   —  На остановке тоже был Владимир? Это он тогда меня спас? — спросил Андрей.

   —  Да, он выполнил до конца свой долг сына и брата...

   —  Что теперь делать... отец? — спросил Андрей, с трудом произнеся последнее слово.

При слове «отец» Николай Николаевич вздрогнул, подошел к Андрею, который стоял около парапета балкона, и положил руку ему на плечо:

   —  Жить... работать... служить роду... рожать детей... родить Ивида, который поведет наш род уже в другом мире, который стремительно меняется сейчас... Надо жить, Андрей... жить...

   —  Спасибо, отец... — сказал Андрей уже более уверенно и естественно.

ВЕНГРИЯ, БУДАПЕШТ

   —  Зачем вы привели это существо? Она не принадлежит ни к какому роду, — возмутился пожилой зеленоглазый мужчина, обращаясь к Дмитро.

   —  Она передаст информацию, которая может быть воспринята только из первых уст. Ты же знаешь, как мы общаемся с Ханотами, — ответил Дмитро.

Они вышли на балкон огромного старинного замка, расположенного в пригороде Будапешта, в то время как Мила находилась в одном из залов, больше напоминающих музей. Тремя часами ранее они приземлились в Будапештском аэропорту имени Ференца Листа, после чего сразу направились в сторону Румынии. За окном только рассвело, когда они подъехали к большим кованым воротам. Таинственность этому месту придавало то, что в течение последнего часа езды на машине они не встретили ни одной живой души, а когда проезжали через лес, стоял сильный туман. Замок можно было увидеть издалека, сквозь туман проглядывались темные очертания. На территории старинного поместья все было аккуратно подстрижено и убрано, только желтые осенние листья лежали вокруг, словно их специально оставили.

Войдя внутрь, Мила Иовович была впечатлена увиденным, начиная от современной техники и ремонта некоторых помещений и заканчивая средневековыми устройствами, которыми пользовались до сих пор. Седовласый хозяин замка встретил их совсем не радушно в этот ранний час и, оставив Милу в одной из комнат, удалился куда-то с Дмитро.

   —  Мы можем сами договориться с Абу. Зачем втягивать кого-то еще? — не успокаивался хозяин замка.

   —  Габор, мы оба знаем твои отношения с Абу, да и его хитрость тоже. Она вне системы, поэтому будет только лучше, если она погасит негатив, — ответил ему Дмитро.

Молчание сильнейшего из Милнов, Габора, означало его согласие. Дмитро вернулся к Миле и предложил пройти в столовую, где уже был сервирован стол.

   —  Не желаете ли отобедать со мной, дорогая Мила? — спросил Дмитро, жестом руки предлагая ей место на другом конце стола.

   —  В удовольствие это сделаю, — лукаво, немного с акцентом и неправильно ответила она, медленным шагом огибая длинный стол. Не отводя своего взора от Дмитро, Мила села на черный стул с огромной спинкой, выше ее головы. Дмитро сел напротив, улыбаясь и ничего не говоря просто смотрел на нее. Со стороны могло показаться, что молодая красивая женщина открыто флиртует с богатым джентльменом. Через некоторое время появился официант и, предложив вина перед едой, быстро удалился. Дмитро, сделав глоток красного вина, спросил у Милы:

   —  Почему ты нам помогаешь?

   —  Так надо, — просто ответила она.