Мы еще поживем! (СИ)

Это было слишком! Упоминание матери оказалась чрезмерным для напряженных нервов подростка. Кровь горячей волной ударила в лицо, он почувствовал неожиданный толчок в сердце. Странное, нехарактерное для него ощущение лютой ненависти пронзило Бориса. И эта ненависть быстро трансформировалась в приступ бешеной злобы. Он отшатнулся и нащупал за собой черенок оставленной в курятнике лопаты, схватил ее и ринулся к тетке. Он аж трясся от ярости.

Взгляд тетки встретился с его глазами, чуть не вышедшими из орбит, красными, дышащими ненавистью. И глаза, и лицо воришки были такими, будто он спятил и готов убить кого угодно. Эх, тетка, знала бы она его состояние! Женщина, похоже, поняла, что сказала лишнее, но уже ничто не могло остановить Бориса.

Ы-ы-ы! - довольно громко прорычал юноша и обрушил хорошо наточенное лезвие заступа лопаты на теткину голову.

Тетка охнула, скорее не от боли от неожиданности.

Что ты делаешь, гад?! недоуменно спросила она, но негодяй нанес удар, затем еще. Женщина хотела позвать на помощь, но сознание покинуло ее.

Словно чья-то недобрая воля овладела Борисом, сделав его сильным, необычайно сильным. Как и в случае с матерью его рука рванулась как бы сама собой, почти машинально, словно без его ведома. И эта рука обрушила лопату на голову бедной женщины. Сокрушительный удар пришелся лезвием по лбу сверху вниз тетка была маленького роста, без косынки, с распущенными волосами. Сразу выступила кровавая борозда, которая на глазах Бориса быстро наполнялась кровью. Тетка что-то сказала Борис даже не понял что и стала медленно, словно в замедленной съемке, оседать на землю. Алая кровь хлынула из раны, заливая ей лицо.

Но эта кровь лишь усилила ярость Бориса. Задавленная ненависть кипела в нем. Вновь вложив всю свою силу и злость, Борис нанес еще удар лопатой по голове оседающей тетки, затем еще. Она издала слабый, задыхающийся звук, похожий на стон, и затихла. Тетка не пыталась защититься, но Борис, ничего не соображая, продолжал с непонятным остервенением лупить тетку лопатой по всем частям ее обмякшего тела.

Что на него нашло? Похоже, он потерял рассудок. Борис действительно словно спятил, он не мог опомниться, остановиться и восстановить свое помутневшее сознание. Со свирепой ненавистью он лупил тетку, как будто она была исчадием ада, источником всех его бед. Это была мстительная ярость раба, обрушившегося на хозяина в предвкушении мига освобождения, ярость помешанного человека, в которого вселился злобный бес. Борис словно не мог контролировать этого беса. А может, и не было никакого беса? Это многолетний страх трансформировался в слепую ярость. Но эта ярость была ужасна!

Борис продолжал бить тетку даже после того, как она захрипела в предсмертной судороге. Поначалу он не испугался этого хрипа и густой крови, в которой успел запачкать руки, свою одежду и старенькие ботинки. Он первый раз видел умирающего от его рук! человека и не испытывал никаких эмоций. Однако постепенно он пришел в себя.

Опомнившись, Борис выкинул лопату. Приступ ярости его отступил, взгляд сосредоточился на тетке. Ее залитое кровью лицо выражало одно лишь бессмысленное изумление, глаза закатились. Она лежала на земле вся в крови. Сладковатый запах липкой крови был противен Борису. Отвращение и дурнота переполняли его. Он наконец-то осознал, что убил человека. Это было невероятно, но он только что лишил жизни эту женщину и перепачкался ее кровью!

Он ужаснулся содеянному и дрожал как в лихорадке. Потрясение было слишком сильным, сердце вырывалось из груди, холодный пот выступал из каждой поры его тела и струился по ложбинке спины, тошнота подступила к самому горлу. Он упал на колени и уперся руками в землю. Его буквально вывернуло наизнанку. Но желудок был почти пуст, наружу вырвались лишь свежие яйца. Он вытер подбородок рукой, но прошел всего несколько метров и позыв повторился, его стошнило опять, тяжело, какой-то водянистой слизью. Он бросился на землю и несколько секунд сидел не в силах пошевелиться. Он не мог нормально дышать, глаза его застилала синяя пелена.