Мы еще увидимся, крошка

Наблюдая из окошка кабинета, которое выходило в зал, Дункэн и Девит не упустили ни одной подробности этого спектакля. Но если Питер ржал до слез, то Джек, сидел чернее тучи. Патриция была его собственностью, и он терпеть не мог, когда кто-то к ней прикасался.

Шотландец наконец решился отнести мисс Поттер, обратно на сцену и, взяв ее за руку, громогласно заявил:

— Вот так у нас, в Томинтоуле, мы показываем всем, что эта девушка нам нравится!

Это был обвал, Мистер Макнамара стал аттракционом номер один всего вечера. А старая калоша Том, швейцар, и Герберт, бармен, держались за животики. Но самое смешное было в том, что шотландец казался искренним. Продолжая держать Патрицию за руку, он громко спросил у нее:

— Мисс, до чего ж вы хороши! Вот бы мне такую жену в Томинтоуле! Вы за меня замуж пойдете?

Оглушительный вопль зала ответил эхом на это удивительное предложение. Одна Патриция не смеялась. Она вдруг вырвала свою руку из рук шотландца и умчалась за кулисы. На мгновение растерявшись, Малькольм бросился следом за ней. По пути он слегка зацепил двух-трех человек и без стука — ему было не до этого — влетел в уборную мисс Поттер. А она, уронив голову на руки, рыдала горькими слезами. Он плотно закрыл за собой дверь и осторожно подошел к молодой женщине:

— Мисс, я совсем не хотел огорчить вас, поверьте!

Она подняла мокрое от слез лицо и попыталась ему улыбнуться.

— Я знаю.

— Вы мне правда очень нравитесь.

— Я тоже не могу сказать, что вы мне не нравитесь.

— Меня зовут Малькольм.

— А меня Патриция.

Немного ободренный, он сел верхом на стул.

— Я уверен, что, если бы вы видели Томинтоул, вам бы там понравилось.

— Я тоже в этом уверена.

— Тогда почему вы туда не поедете?

— Это невозможно.

— Вы так любите Лондон?

— О нет!

— Тогда вас держит ваше занятие?

— Меня от него тошнит.

— Но ваш дядюшка мне сказал…

— Послушайте, Малькольм, вы самый замечательный парень, какого я встречала в жизни… Сэм Блюм мне не дядя… Он вам наврал, он все врет, будьте осторожны, Малькольм, я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось!

— Да что со мной может случиться?

— Ну да, а что с ним действительно может случиться?

Они обернулись. Улыбающийся Питер Девит стоял на пороге. Патриция быстро нашлась:

— Он такой беззащитный…

— …что взыграли ваши материнские чувства? Это так естественно, но я не думаю, чтобы Джеку понравилось это движение вашей души, Патриция.

— Вы ему доложите?

— Я должен был бы это сделать… Но Джек, по-моему, переигрывает роль деспота… Я уже давно подумываю заключить союз между вами и мной…

— …который бы исключил…

— Разумеется.

— Над этим стоит подумать.

— Я и говорю. Но все-таки не тяните слишком долго… Мистер Макнамара, мне кажется, нужно дать возможность мисс Поттер прийти немножко в себя перед следующим выходом.

— Вы хотите сказать, что я должен уйти?

— Так точно.

— Согласен.

Девит поклонился:

— Вы, право, очень понятливы, мистер Макнамара. Будьте любезны…

Питер открыл дверь, чтобы выпустить шотландца. Патриции показалось, что она больше никогда не увидит этого — великана, и у нее дрогнул голос:

— Прощайте, Малькольм, и… удачи!

Удивленный, Малькольм оглянулся:

— Прощайте? И не думайте, — мы еще увидимся, крошка!..

Глава третья

Вернувшись в зал «Гавайских пальм», в атмосферу симпатии и веселья, Малькольм произвел впечатление очень озабоченного человека. Он направился прямо к бару. Герберт встретил его со всем радушием.

— О, сэр, вы нам дали возможность повеселиться от души, и, что бы ни говорили, у нас в Сохо хоть и много развлечений, но так смеяться, как вы заставили меня, я уже и не упомню такого… Благодарю вас, сэр, и, если вы не сочтете это бестактным, я бы хотел предложить вам стаканчик.

— Охотно принимаю ваше предложение, старина. У нас в Томинтоуле есть такая поговорка: достойный мужчина всегда стоит такого же, как он.

— Вам повезло, сэр, что вы живете в Томинтоуле.

Шотландец немного подался вперед:

— Послушайте, старина, объясните мне, пожалуйста… Создается впечатление, что вы все хотели бы жить где угодно, но только не здесь, но у вас просто не хватает мужества изменить свою жизнь. Почему?

Бармен пожал плечами:

— Я не знаю, сэр. Может быть, оттого, что мы очень испорчены. Не могу вам объяснить… Вот скажешь себе: все, начинаю новую жизнь, а как только зажгутся рекламные огни Сохо, все кругом блистает и горит, ты снова влипаешь… Мелкие мы людишки, сэр, вот мы кто, если вдуматься. Никогда и никому я не говорил, сэр, ничего подобного. Видно, вы очень симпатичный человек, раз я пустился в откровения. Чудно это, но вы вызываете желание поделиться с вами всем, далее тем, в чем самому себе не признаешься… Пожалуй, я бы выпил еще стаканчик, сэр, с вашего позволения.

— Но уже за мой счет, старина!

Они выпили, и Макнамара вдруг заявил, что называется, в лоб:

— Тот парень, которого я сейчас встретил…

— Мистер Девит?

— Ну да, не нравится он мне.

— Что?

— Ну совсем не нравится. Он какой-то с двойным дном. Так бы и врезал ему по роже.

— А вот этого я бы вам не советовал делать, сэр! Когда мистер Девит обозлен, он… очень опасный… Вы понимаете, что я хочу сказать, сэр?