Мы еще вернемся в Крым

– Я тоже увлекался боксом, но больших успехов не добился, – начал вспоминать Рудольф. – Видел бои великих боксеров. Ты слышала когда-нибудь имя величайшего немецкого боксера Макса Шмеллинга, чемпиона мира в тяжелом весе? Я видел его близко, разговаривал с ним, дядя был с ним знаком, Макс Шмеллинг пожимал мне руку, хлопал по плечу. Я видел его знаменитый бой в Гамбурге с Вальтером Нойзельсом. Это было 26 августа 1934 года. Я хорошо помню тот день. Как красиво они боксировали, осыпая друг друга комбинациями из различных ударов и проявляя искусство защиты! Но после четвертого раунда начало обозначаться преимущество Шмеллинга, его правая все чаще и чаще доставала соперника. А на шестом раунде Вальтер буквально утонул в шквале ударов, у него была рассечена бровь, и его секунданты выбросили на ринг белое полотенце. Стадион ревом голосов приветствовал победу своего кумира Макса Шмеллинга!

Рудольф, взволнованно рассказывая о немецком боксере, распалялся все больше и больше, его голос обретал странное и торжественное звучание, словно он сейчас находился не в заснеженном Крыму, в освобожденной от гитлеровцев Феодосии, а где-то в Берлине, в кругу своих германских друзей и единомышленников.

Лара слушала и не слушала его, тихо усмехалась, у нее не было никого интереса к немецкому кумиру. Она думала о своем. Она тоже вспоминала. Тоже о боксерском поединке, который проходил в Феодосии на городском стадионе недавно, всего три года назад. Финальные поединки на звание чемпиона Крыма. Леша Громов встречался с боксером из Симферополя, Лара не запомнила его фамилии. Да он ее ни тогда, ни теперь не интересовал. Все ее внимание, как и многих феодосийских девушек, приковал к себе Леша.

Как же он был красив! Удивительно, божественно красив! Обалдеть можно. Бронзово-загорелый, с шоколадным отливом, в лучах вечернего солнца он порой казался живым изваянием из золота. А как он двигался на ринге! То плавно, медленно, то стремительно-быстро, пластично и естественно, и противник его, здоровенный, как бугай, крепкий и жилистый, постоянно не успевал за ним, промахивался. А Леша, словно на танцевальной площадке, танцевал вальс на ринге на носочках, с мягкими поворотами то в одну сторону, то в другую, мгновенно оказывался сбоку от соперника, как в испанском фильме тореадор с красным платком пропускал рядом с собой разъяренного быка. И тут же наносил быстрые и четкие удары то левой рукой, то правой, то сразу двумя. И без злости, с улыбкой.

Когда закончился поединок, когда объявили о победе Алексея Громова и судья на ринге поднял его руку, Лара уже была около помоста. Она не помнит, как взбежала по ступенькам с букетом алых роз, но хорошо помнит его счастливую улыбку, сияющие счастьем глаза, и как он, тяжело дыша, разгоряченный боем, обнял ее, прижал к себе и поцеловал. На глазах у всего стадиона, оставляя на ее вспыхнувшей щеке капельки крови разбитой губы, и радостно выдохнул:

– Спасибо, Лара!

Его голос звучит до сих пор в ее ушах, в ее сердце. А тот победный диплом с золотыми буквами она спасла, вынесла из разрушенного дома Громовых, сохранила. Он сейчас и висит у нее на стене. Не украшением, а памятью.

2

– Лархен! Лархен! К нам в двери стучит кто-то!

– Что? – она с трудом возвращалась в действительность, в свой дом, в зимний морозный день.

– Стучит кто то! – Рудольф вынул «вальтер», торопливо взвел курок. – Иди, посмотри!

Лара прислушалась. Стук был тихим, просительным. Не матросы. Они стучат резко, грубо, часто прикладами винтовок. Лара облегченно вздохнула. Накинув на плечи пуховой платок, двинулась к двери.

– Знакомый татарин приходил, – сказала она, когда вернулась с узелком в руках. – Он из Оттузы. Деревня татарская, недалеко от Коктебеля. Вот принес в подарок сушеные фрукты.

Лара развязала узелок. В нем были грецкие орехи, миндаль, янтарная курага и темно-синий изюм. Лара с детства любила такой изюм.

– Мой любимый, без косточек!

– Странное появление, – удивленно произнес Рудольф. – Откуда он тебя знает?

– Это наш старый знакомый, Султан Османов! Он всю нашу семью знает! Папа, когда живой был, часто у него в Оттузах останавливался, когда выезжал в горы на этюды.

– Знакомый, говоришь? – Рудольф взял орех, ударом рукоятки расколол. – Когда татарин приходил к вам последний раз?

– Давно, – призналась Лара. – Еще до войны.

– А сейчас появился, когда русские в Феодосии. Странно это! – Рудольф взял второй орех. – Татарин сейчас тебя ни о чем не спрашивал? Не интересовался?

– Ага, интересовался! Говорит, пару недель назад пригонял барашек на продажу, а потом, после базара, решил к нам в гости заглянуть. Но на улице увидел, как к нашему дому подъехали немецкие легковые машины и в наш дом зашел генерал с молодым военным. Султан Османов испугался. Генерал был на папу похож. Османов знает, что мы немцы.

– И все?