МЫ: Глубинные аспекты романтической любви

Теперь об Изольде. Что это за «любовь», которая заставляет ее презирать Тристана за то, что он женился на другой? Изольда замужем за королем Марком и живет с ним. Что за странные правила, по которым Тристан не может жениться на другой женщине, не может ее любить и, более того, не может быть счастлив? Совершив нормальный человеческий поступок, он предаст Прекрасную Изольду! Что это за любовь, которая заставляет Прекрасную Изольду желать одиночества Тристана и делать все для того, чтобы у него не было ни жены, ни дома, ни детей?

Это не любовь. Любовь – это чувство, направленное на другого человека, а вовсе не собственная страсть. Любящий желает добра и счастья тому, кого любит. Даже несколько странно, что Тристан и Изольда называют «любовью» происходящее между ними.

По человеческим меркам все должно быть иначе. Тристан и Изольда «любят» друг друга, а при этом один заставляет другого страдать и делает его несчастным. Они говорят о «предательстве», но их путь к взаимной «верности» проходит через предательство Изольдой мужа, а Тристаном – жены. Они отказались от своего дома и земной, человеческой жизни, и при этом один не позволяет другому наладить нормальную жизнь с кем-то еще.

В этом для нас нет ничего нового. Мы часто бывали свидетелями подобного поведения «влюбленных». Многие из нас сами пережили сходные противоречивые порывы. Иногда мы пытаемся контролировать их, но этот парадокс выражен в мифе очень явно, так как возникает из бессознательного в своем первозданном виде.

Научившись разбираться в символах, мы начинаем понимать, что сама по себе романтическая любовь оказывается величайшим парадоксом. Представляя собой систему установок, она порождает множество курьезных противоречий. Романтическая любовь – это греховная смесь двух воплощений святой любви. Одна из них – «божественная» любовь, о которой шла речь раньше: это естественное желание человека к постижению внутреннего мира, страстное устремление души к Богу или богам. Другая – «земная» любовь, которая свойственна людям – обычным человеческим созданиям из плоти и крови. Обе эти любви истинны, обе необходимы. Но в процессе эволюции человеческой психики культура сыграла над нами злую шутку, смешав две любви и превратив их в романтическое зелье, что привело к едва ли не полной потере каждой из них в отдельности.

В лучшем случае романтизм и романтическую любовь можно рассматривать как реальную попытку восстановить утерянное западное сознание. Романтизм стремится восстановить неземное, божественное ощущение жизни, ощущение внутреннего мира, силы воображения, мифа, сна, видения. Трагедия последней части повествования свидетельствует о том, что мы погубили идеал романтизма, не найдя места божественной любви и разрушив земные отношения. Мы называем «любовью» то, что любовью не является. Мы перевернули понятие «верность» и устремились в погоню за эфемерным, идеальным образом анимы, вместо того чтобы любить реального человека из плоти и крови.

Мы обязаны услышать это предостережение. Уяснив ужасный смысл трагедии, которой стала легенда «Тристан и Изольда», не следует забывать, что романтическая любовь – необходимый шаг в эволюции психики. Несмотря на все возражения и попытки прояснить свое отношение к ней, это был и остается наш, западный путь – путь развития двух видов любви, смешанных в любовное зелье. Романтическая любовь подобна «любовному тупику»: чтобы не заблудиться в темноте, чтобы разрешить парадокс, нам следует подойти к нему с другой стороны. Но житель Запада не видит другого пути, кроме прямого входа в туннель. Единственный доступный нам путь к живому чувству, путь, который ведет нас к двум видам великой любви, предполагает «распятие» «влюбленности» на парадоксе и ее познание.

В процессе нашего продвижения вперед, когда раскрываются иллюзии и проявляются противоречия, имеет смысл вспомнить, что главный вопрос заключается совсем не в том, чтобы восхвалять или осуждать романтическую любовь, сохранить ее или от нее отказаться. Наша задача в том, чтобы найти путь, ведущий к созиданию, честно отнестись к парадоксам, научиться принимать оба мира, сливающихся в романтической любви: божественный мир Прекрасной Изольды, в который стремится Тристан, и земной мир Белорукой Изольды, который он отвергает.

14. Изольда земная

Тристан никогда не хотел обычных человеческих отношений с Прекрасной Изольдой. Он совсем не стремился к упорядоченной, стабильной, предсказуемой жизни, сохраняющей человеческое тепло и ощущение близости, в котором они так нуждались. Осознавая это, мы удивляемся и вспоминаем многочисленные драмы и приключения, которые они испытали. Влюбленные устраивают тайные свидания, подвергая себя огромному риску; их ведут на костер, они спасаются бегством; затем драма продолжается в лесу Моруа: они сражаются с природой и многочисленными противниками. И эта напряженная жизнь не способствует развитию простых человеческих отношений.