Мы граждане царства небесного

В обед, которого не было, так как продукты в ресторане закончились, а новая порция их ждала опять-таки в порту (но в буфете все же остались пиво и водка) и, кстати, вместе с новой партией пассажиров, надеявшихся отправиться в свой круиз, приплыли катера и стали снимать нас с мели. Один из них винтами размывал грунт под нашим днищем, другой тянул нас куда-то в сторону. На борт для расследования поднялись инспекторы с каменными лицами и закрылись с капитаном в его каюте.

Начальство стало нам недоступно.

Так мы увидели палубу нашего теплохода утром

К вечеру на теплоходе появился его хозяин, мужчина лет сорока-пятидесяти. Он приплыл на старой лохани, ржавой и пропахнувшей солярой, но которую он называл речным трамвайчиком. Нам было предложено с вещами перебраться на эту ржавую посудину и уже на ней окончить наше путешествие.

Выхода у нас не было, но кто-то из нас путешествовал первым классом, кто-то люксом, и мы за это заплатили деньги. Многим было обидно, окончание отдыха портилось прямо на глазах.

Посовещавшись, пассажиры выдвинули требования хозяину судна выплатить отступные. В ответ, хозяин грустно посмотрел на нас и ответил:

– Ну что мне делать с этим капитаном? Разве, разбить ему голову?

В наших рядах возникла пауза, после чего все мы молча собрали свои вещи и покинули палубу.

Десять часов еще мы плыли на старом катерке, а я думал – почему же мы, а в первую голову, я – такие злые и бессердечные люди?

Конечно финал путешествия был основательно подпорчен, но для владельца судна, человека, который организовал нам, настоящий двухнедельный праздник, вполне вероятно, произошла настоящая катастрофа. Снять с мели круизный трехпалубный теплоход стоит явно недешево, после его требовалось как можно быстрее обследовать на предмет повреждения днища на судоремонтном заводе в сухом доке. Завод снимет денежки с коммерсанта по полной. На берегу, не дождавшись отправки отдыхающие из следующей группы массово сдают путевки и требуют возврата денег.

Речная инспекция, по результатам расследования инцидента предпримет свои «драконовские» санкции. И все это из-за ошибки одного человека, находившегося в тот момент в рубке.

Не каждая коммерческая структура сможет пережить такое потрясение, а, следовательно – это потеря бизнеса, может, дела всей его жизни. Команда найдет другую работу – сможет ли хозяин создать другой бизнес?

Но в моей душе, вместо сострадания была обида (я же деньги заплатил), вместе с пониманием горело желание остаться принципиальным в глазах соседей.

Мне стало неприятно за себя, но я сказал: Слава Господу, что он послал мне в этот раз не только приятное путешествие, но и еще хорошенько вразумил меня в самом конце: мы переживаем приключение, а этот человек трагедию.

В душе каждого из нас должно было находиться желание помочь этим людям, а мы пытались скандалить…

Бог есть любовь и, коль спасение синергично и предполагает соработничество Бога и человека, то любовь должна присутствовать и в человеке. Или иначе любые попытки потонут в море нелюбви, а на поверхности останутся плавать тщеславие и гордыня.

Вот любви-то и не хватило отвергнувшим Христа жителям древней Палестины и оставшихся преданными синедриону и иродианам.

Глава 1 ст. 75 «Служить Ему в святости и правде пред Ним, во все дни жизни нашей».

Это пророчество прав. Захарии при рождении Иоанна Предтечи. Согласно комментариям А.П. Лопухина, «служение представляется Захарии как священническое служение во храме. Это служение не как служение ветхозаветных священников, которое они совершали только в свою череду, – будет продолжаться в течении всей жизни человека».

Но не только в течение всей жизни, но еще и в святости и правде.

Что значит «служить в святости»? Само понятие «святость» имеет корни в Ветхом Завете. Митрополит Антоний Сурожский пояснял, что в Библии «святость» – это прежде всего «отделенность», Бог «отделяет» Себе во всей принадлежащей Ему вселенной еврейский народ как «удел», чтобы он исполнял заповеди и служил Ему – Единому Богу Израиля. В этом заключается смысл завета между Богом и еврейским народом, который поэтому называется народом избранным и святым».

Быть святым для священника – значит самому отделять себя от окружающих.

Прот. Александр Шмеман заметил в своих дневниках: «В святости – мужчина меньше всего «мужчина». Мужская святость и мужское творчество – это прежде всего отказ от мужской «специфичности». Христос не «мужчина» (поскольку «мужчина» есть имя падшего человека). Он «Отрок Мой» (мальчик), «Сын Единородный», «Сын Марии». В нем нет главного «ударения» и главного «идола» мужчины – «автономии» («я сам – с усам»).

Однако отделение не значит изолированность и бескрайняя самостоятельность. Митрополит Антоний Сурожский подчеркивал: «Всякая святость есть святость Божия в нас».