Мы идем к монстрам

Задний двор был длиннее, чем я думала, и за живой изгородью и клумбами была построена беседка у высокой кирпичной стены, окаймлявшей территорию. Горела только крошечная свеча, а за столом сидела Кеззи и читала книгу. Но это было не первое, что я заметила.

Во-первых, Кеззи была чертовски голой.

Я не шучу. Эту книгу читала чопорная и порядочная Cтаршая Cестра из женского общества без одежды. Всё, что я могла сказать, это было похоже на старую книгу, и по размеру она была больше, чем другие. Я не хотела ничего говорить - например, о душе - потому что вся сцена вызывала дурное предчувствие. Однако через минуту она закрыла книгу, откинулась на спинку стула и поставила ноги на край стола.

Потом она начала играть сама с собой.

Я не верю в это, чёрт возьми! - подумала я.

Её голова была откинута назад с этим мечтательным выражением лица. Я постояла немного и посмотрела на неё - чертовски завидуя. Её тело было таким красивым. Я уже дважды видела, как она играла сама с собой сегодня - один раз, заметьте, с моим лицом между её ягодиц - так что это было то зрелище, без которого я могла бы обойтись. Она что-то бормотала, но я не слышала слов.

К чёрту это, - подумала я и вернулась внутрь.

Я подумала, что просто пойду наверх, лягу спать и постараюсь не думать о том, что может быть завтра. Но что-то меня остановило, когда я была на полпути через гостиную...

Над гигантским каменным камином висел большой портрет. В доме была куча картин - большинство из них старые - но я особо не смотрела ни на одну из них, кроме той картины нелепой старой хижины в комнате Кеззи. Я включила лампу и посмотрел на эту, потому что внезапно что-то в ней показалось захватывающим.

На картине был изображён какой-то суетливый парень с острой бородкой, одетый в плащ с вздёрнутым воротником. У него под мышкой была большая книга с металлическими петлями. Книга выглядела повреждённой, потрёпанной, с потёртой коричневой кожей.

Просто какой-то древний чувак, - подумала я, но потом заметила небольшую латунную табличку с именем внизу рамы.

Там читалось:

Джозеф Корван, эсквайр и джентльмен колонии Род-Айленд.

Родился: 28 февраля 1662 года.

Умер: 12 апреля 1711 года.

Может ли это быть...

Я начала думать, но потом... Нет. Основателя колледжа звали Джозеф Карвен. Карвен и Корван были похожи, но это должно было быть совпадением, потому что, согласно земельному документу наверху, Джозеф Карвен вступил во владение землёй в 1750 году, почти через сорок лет после того, как этот парень Корван отбросил коньки...

Не важно, но...

Что-то теперь меня не покидало. Табличка? Я не самая наблюдательная девушка в мире, но я заметила это: картина была явно очень старой, как и рама, но табличка с именем выглядела совершенно новой. Я прищурилась и увидела углубление вокруг таблички - углубление в древесине рамы - почти как если бы исходная табличка была удалена, и эта новая табличка была прикручена на это место, только новая табличка была немного меньше.

Хм-м-м, - подумала я. - Но какое мне дело? Почему я вообще это заметила?

Из кухни я услышала, как щёлкнула дверь на задний двор, поэтому выключила свет и быстро поднялась наверх. Должно быть, это была Кеззи, и я не хотела объяснять, почему я уставилась на эту старую картину; плюс я действительно не хотела снова видеть её обнажённой, потому что её тело просто сжигало меня. Она родилась с этим, а я родилась с этим. Какая несправедливость.

Но когда я вернулась в свою комнату, я держала дверь приоткрытой...

Пару минут спустя появилась Кеззи, как и предполагалось, обнажённая, с книгой под мышкой. Она отперла дверь библиотеки, вошла внутрь, затем вышла и снова заперла её. Затем она пошла в свою комнату, и всё.

Странная херня...

Я быстро заснула, но мне снились настоящие дерьмовые сны. Сначала мне приснилось, что этот чувак на картине, Корван, дрочил мне на лицо, но когда он кончил, я видела, как его сперма падает на меня, но не чувствовала этого. Во сне я была парализована, и всё, что я могла делать, это лежать с открытым ртом, в то время как этот парень выстрелил своей спермой прямо мне в рот. Блядь... Потом Корван исчезает, как привидение, и угадайте, кто там стоит чуть позже?

Зенас. Только теперь он не в костюме горничной, а в костюме балерины: в балетной пачке, в больших пуантах и так далее. Я пытаюсь крикнуть:

- Ты выглядишь глупо!

Hо я не могу, потому что я всё ещё парализована, поэтому этот засранец высморкался в руку и размазал её мне по рту.

- А-ага, - усмехается он, - это особый деревенский мармелад, чёрт возьми, толстуха.