Мы искали друг друга (СИ)

Их роман развивался стремительно, разгорался подобно лесному пожару. Не думал, не гадал тертый калач Коля Ярошевский, что сможет вот так, запросто, потерять голову, втюриться в девчонку, годящуюся чуть ли не в дочки. Он хорошо знал ее отца, Володю Вершинина — лет на семь-восемь тот был старше, всего-навсего.

Сначала Николай просто опекал Сашу. По-отечески. Девчонка из геологической семьи, стало быть, почти родня. Хрупкая, субтильная даже, но — с характером. Знания кое-какие имеются, однако до настоящего специалиста ей расти да расти. По большому счету, полагал Николай, бабам не место в геологии. Не из-за физических нагрузок — с ними-то справиться можно. И не из-за склочности отдельных дамочек, способных отравить существование целой полевой партии; в конце концов, и мужики попадаются — поубивал бы. Хуже другое: женщины, по убеждению Николая, думают всегда конкретно, абстрактное мышление (а геологу без него никуда) им практически недоступно. Что же касается пресловутой «женской интуиции» — Николай в нее не верил. Не убеждали его и примеры отдельных коллег-геологинь, с которыми приходилось работать, способных любому мужичку сто очков форы дать — исключение из правила, не более.

«Академика Ферсмана из нее, разумеется, не выйдет, — думал о Саше начальник, — но защитить кандидатскую ей вполне по силам. А со степенью все дороги открыты: хоть в академический институт, хоть преподавателем в Университет, хоть в их контору, главное — не будет нужды каждый год в поле мотаться».

— Через два года у тебя будет стаж, сможешь поступить в заочную аспирантуру. Направление я тебе организую, — говорил Николай своей подопечной. — А пока материал наберешь на диссертацию.

— Николай Антонович, зачем мне это? Аспирантура… Еще четыре года мучиться. Надоело! — возражала Александра.

— Слушай старших! Дядя Коля тебе плохого не посоветует. С кандидатской степенью, особенно женщине, проще сделать карьеру… Не возражай! Ты же не собираешься всю жизнь во второй категории сидеть? А аспирантура… это тебе не школа, даже не институт — никаких сессий нет. Сдашь кандидатский минимум — всего-то делов. Три-четыре статейки напишешь, ну и текст диссертации, разумеется…

Так начальник вразумлял молодую специалистку. Николаю нравилось опекать Сашу. Да и сама она была ему симпатична. Если не сказать более.

Каждая из дамочек, желающих заполучить руку и сердце Николая, выбирала свой путь к заветной цели: от простого кокетства до банального секса (забеременеть от босса, и тем самым принудить его к браку — классика «жанра»). Николай держался, как мог, хотя было ясно: капитуляция холостяка лишь вопрос времени.

Саша поначалу тяготилась опекой начальника. Боже ты мой, и здесь воспитывают! Всё за нее решают!! Когда же ее, наконец, оставят в покое…

Впрочем, с Николаем Антоновичем ей было интересно: незаурядный человек, и повидал кое-чего. Узнав, из сплетен женщин-коллег, как обошлась с Ярошевским бывшая супруга, Саша пожалела его и, в тоже время, восхитилась благородством мужчины, не унизившегося до судебных тяжб с бабой.

Дальше — больше. Саша стала ловить на себе взгляды начальника. Уже не покровительственные, нет. Так мог смотреть только мужчина, которому женщина не безразлична. Именно, как женщина, а не просто коллега, подчиненная, с которой хочешь, не хочешь, а приходится общаться, заботиться даже, учить уму-разуму.

Саша испугалась. Не оттого, что будто бы решила: босс намеривается затащить ее в постель, сделать «походно-полевой женой». Хотя, если честно, такие подозрения у нее возникали. Служебные романы не такая уж редкость в геологических партиях (как и повсюду, впрочем). Саша боялась возможных пересудов, сплетен, косых взглядов. Не нужна ей слава вертихвостки, да еще в самом начале карьеры.

Ее опасения оказались не беспочвенными.

Метрессы, ранее привечавшие Александру, начали ехидничать в ее адрес, шутить зло, с издевкой. А Эмма Алексеевна, дама бальзаковского возраста, та вообще зыркала исподлобья, кривила брезгливо лицо. Вроде бы ни к кому конкретно не обращаясь, заявила:

— Некоторые не головой, а другим местом карьеру пытаются сделать.

Саша притворилась, что не обратила внимания на реплику метрессы, но в душе восприняла этот выпад крайне болезненно. Обидно было до невозможности. За что!?

Но долго ходить обиженной Саша не могла и не хотела. А вот ответить на вызов — это в ее правилах. «Ах, так! Плевала я на вас с высокой колокольни! Николай не женатый, я не замужем; какие у нас с ним отношения — не ваше собачье дело!».

Эффект получился обратным тому, которого желали ехидины. Саша окончательно перестала дичиться, начала принимать ухаживания начальника.

По прошествии года Саша Вершинина стала Александрой Владимировной Ярошевской (она и сама толком не поняла, как это произошло), и поселилась в доме, где чувствовалась Атмосфера.

3