Мы искали друг друга

Их подопечным стал сезонный рабочий москвич Витя Брагин. Странный парень. И это еще слишком мягко сказано.

В Москве Витя трудился в каком-то музее. Тоже рабочим. Здоровый лоб, но рыхлый — тюфяк тюфяком. Волосы он отрастил чуть не до задницы. Любил слушать панк-рок и Гребенщикова, про «Машину времени» заявил, что терпеть не может, а от «Модерн токинг» его якобы стошнило. Еще Витя рассказывал: в школе его исключили из комсомола за то, что в сочинении по литературе разнес в пух и прах «Войну и мир». (Врал, конечно, цену себе набивал, за это не исключают). От армии Витя откосил.

— Как? — поинтересовался Макс.

— Через дурдом, — спокойно ответил Витя. — Диагноз: шизофрения на почве наркомании.

Леха с Максом переглянулись. Ну, дела…

— Так ты наркоман?

— Не то что бы всерьез… Баловался немного: эфир нюхал, «колеса» глотал.

— У вас в Москве все такие… стебанутые? — ехидно спросил Трофимов.

— Ага, — расплылся в улыбке Витя. — Все, кроме меня.

Брагин, в сущности, был большим ребенком, безобидным и где-то даже наивным. А его стремление шокировать окружающих — это возрастное.

Молодые спецы Леха и Макс тоже не далеко ушли. Хохмили, дурачились — солидности никакой. А ведь Трофимов, как-никак, отец семейства. Что касается Шведова… Ну, Макс — холостяк, ему простительно.

Раз возле лагеря появилось стадо яков (кутасов по-местному).

Эти лохматые, хрюкающие быки вид имеют устрашающий. Встретишь такого на тропе, не по себе становиться: а ну как, набросится, да на рога подденет, будет тебе коррида.

Кутасы спокойно травку щипали, помахивали хвостами с роскошными кистями на концах.

— Швед, — сказал Леха, — давай отстрижем пару кисточек с их хвостов.

— На фига?

— Ну, ты и тундра. Из них классные шиньоны получаются! Валюшке подарю. А ты продашь. Парикмахеры, я слышал, без проблем стольник дают за такой хвост.

Макс глянул на ближайшего кутаса, огромного бычару с рогами по полметра каждый.

— Я не подписывался матадором… Насадит на рог, как цыпленка на вертел.

— Не насадит. Я отвлекать буду, а ты потихоньку подойдешь сзади и быстро — чик.

— Да, ну тебя. Вон, Витю возьми.

Брагин стоял тут же, не вмешиваясь. Услышав предложение Трофимова, покачал головой.

— Что я вам, камикадзе?!

Леха махнул на него рукой, продолжил Макса уговаривать.

— Давай ты станешь отвлекать, а я отрежу. Ну, давай, Швед, не трусь…

Макс не устоял. Поддался уговорам и охотничьему азарту.

Витя с ухмылкой наблюдал, как Макс пританцовывает и корчит рожи, отвлекая внимание быка, а Трофимов с ножницами подкрадывается сзади. Бык продолжал жевать траву, поглядывая исподлобья на кривляющегося Макса. Какие мысли возникли в бычьей башке, сказать трудно. Возможно, что-нибудь вроде «чего надо этому придурку?». Трофимов взялся за свисающий до земли хвост, примерился, хватанул ножницами… И тут же получил оплеуху всем роскошным шиньоном. Бык заревел, пригнул голову и двинулся… на Макса. Животное правильно оценило ситуацию, углядев в странном поведении человека, пособничество тому, кто покусился на его хвост.

До сего дня не приходилось Максу бегать так резво. Двух секунд хватило ему домчаться до реки, чтобы залезть в воду по пояс. Рекорд продержался не долго — был побит Лехой. Бык и его не обделил вниманием.

Брагин жизнерадостно гоготал, наблюдая с безлопастного расстояния за импровизированной корридой. Бык теперь нервно прохаживался вдоль берега, стерег незадачливых воришек.

— Витя, — крикнул Трофимов, — кончай ржать. Позови кого-нибудь. Пусть быка прогонят.

— Ага, счас, — съехидничал Брагин. Не видел он кандидатуры на такой подвиг: станешь гнать бычару, все стадо, не ровен час, набросится.

— Ассалом алейкум, — послышалось сзади.

Обернулся: по тропе ехал на низкорослой мохнатой лошадке старичок-киргиз в белой войлочной шляпе.

— Чего случился? Кутас, спугался? — спросил дед, и не дожидаясь ответа, лихо поскакал к быку, издав специфический гортанный крик. Кутасы тут же потрусили в сторону, противоположную лагерю. Бычара, едва не лишившийся половины хвоста, присоединился к стаду.

Витя продолжал хохотать, глядя как «охотники за скальпами», пристыженные и злые, вылезали на берег.

4

Женщин в полевой группе было три: геолог Уварова, Оля и Света — техники. Все незамужние. Тамара Анатольевна уже лет пять, как разведена, а ее помощницы засиделись в девках.

Говорят: две женщины — базар, а три — ярмарка. Но это, как посмотреть. Дамы из команды Цая умудрялись ладить между собой, разные мелкие недоразумения разбирали без шума и крика. Вот язвами они, теми еще были. Максу с Лехой, после приключения с быком, досталось от женского альянса насмешек и ехидства. Леха воспринимал колкости спокойно, с юмором, первый начинал хохотать над собой, а обидчивый Макс переживал сильно, хоть и старался виду не подавать.

Как нарочно, Макса прикрепили к Уваровой. В качестве маршрутчика-напарника. Проще говоря, молодой специалист стал у геологини «на посылках».

— Мы с Тамарой ходим парой, — кисло шутил Макс.

Сам Макс меньше всего хотел бы в маршруты ходить с Уваровой, да только начальству его согласия не требовалось.